Ветер раскачивал голые ветви деревьев. Мороз окреп и стал обжигать малышу лицо, влез под фуфайку. Платок, снятый им с пояса, лежал на снегу, на него уложены были прутики: тяжёлый топор так и не захотел слушаться малыша, и пришлось ему собирать веточки. Пока он их укладывал, ему не было холодно, но когда присел передохнуть, руки и ноги его опять стал кусать мороз. «Жалко, нет спичек, я бы костёр разжёг»,- подумал он, поднимаясь. Забросив, как настоящий дровосек, вязанку на плечи, он стал спускаться к реке. Добрался до неё благополучно, ни разу не упав, и, обходя проталины на льду, бодро зашагал в сторону противоположного берега. Больших трудов дался ему подъём на берег. Но вот и пекарня. Из окошка кто-то погрозил ему кулаком. «Это понарошку,- подумал малыш,- ведь я молодец: принёс дровишек». Оставив у дверей вязаночку, он смело вошёл в избу.
- Вот и я – дровец заготовил!- громко проговорил.
Посредине комнаты, подпирая руками бока, стояла Полина.
- Пришёл, паразит! И где был, негодный мальчишка?- не сдерживаясь, закричала она.
Малышу показалось обидным, что тётя Поля не похвалила его, а наоборот, закричала. Он насупился, шмыгнул носом и, со слезами на глазах, протянул:
- Ведь я за дровами ходил, а ты ругаешься.
- Тебя не ругать, тебя убить мало!- продолжала кричать Полина, расстегивая пуговицы на фуфайке мальчика.
Повесив на гвоздик фуфайку, она отправилась в сени, чтоб выкинуть за дверь его прутики.
- А где топор?- раздался крик за дверью. У Сашки в горле пересохло: он вспомнил, что забыл его у дерева.
Полина влетела в избу и, брызгая слюной, крикнула:
- Убью, змеёныш! Последний топор утащил чёрт знает куда!- Она хлопнула Сашку по спине и ещё громче крикнула:
- Не скули, не то ещё получишь, противный!
Малыш сдержал рыдание, робко поглядывая на злую тётку, и стал стаскивать с ног подмокшие ботинки. Длинный Зинкин чулок сполз с ноги: на ней не оказалось резинки. Полина глянула на него и снова подпёрла руками бока:
- Ещё и резинки посеял, вот паршивец… Навязался, завтра же отправлю к бабке!
Она ещё долго ворчала. Вдруг послышался шум в сенях, вошла усталая и радостная Зина.
- Явился!- громко воскликнула она, прижав к себе Сашку.
На щеках малыша блестели слёзы; он плотно прижался к сестрёнке, его крохотное тело вздрагивало. Зина осуждающе взглянула на мать, которая повязывала голову платком перед зеркальцем, что стояло на столе.
- Он не сделал ничего плохого, и за что ты его? - обронила Зина.
- Не сделал?- оттопыривая губы, возмутилась Полина.- Топор потерял, резинки потерял, и сам мог утонуть!- стала загибать она пальцы.
- Топор я принесла, вон за дверями стоит.
Малыш сразу перестал хныкать и, покосившись на тётку, всхлипнул и протянул:
- Топор нашли, резинки найдём, а ты ругалась.- Он снова уткнулся сестре в коленки.
- Не плачь, Саша, охота плакать?- проговорила Зина; Полина только что ушла.
- Я не хочу плакать,- ответил малыш, вытирая грязною ладонью щёки,- слёзы бегут сами. Я потому плачу, что она хочет увести меня домой.
- Не уведёт: она растратила хлеб, ей не до тебя,- серьёзно, как взрослому, пояснила Зина. Малыш понимающе мотнул головой.
Полина Семёновна проторговалась: случилась недостача – двадцать килограмм хлеба
« Столько лет работает в торговле,- стали толковать женщины в посёлке,- а хлебом торговать не умеет.- Где это видано, чтоб продавец оставался без хлеба?»
- Без хлеба осталась,- жаловалась Полина знакомым.- Семью без хлеба оставила: за месяц карточки отдала.
- Чего ж ты плохо так торговала, Полина Семёновна?- подзадорила её старуха, принимая с весов свежий, вкусно пахнущий хлеб.
- Не могу по-другому,- ответила Полина.- Если хоть чуток не довешу, так потом думаю, что у человека дома голодная семья, а я его обвешала.
Много было разговоров в небольшом магазине меж сердобольных бабок. Семья Полинина второй день постилась. А на третий день случилось непредвиденное: целый посёлок пришёл за хлебом, а довесок не взял никто. Полина растерялась, увидев, как за небольшое время на прилавке набралась приличная гора из оставленных людьми кусков.
- Мама, это весь хлеб наш?- не веря глазам, спросила Зина.
А у Полины горло перехватило, в ответ она лишь закивала.
- Много как!- восторгалась Зина.- Куда мы его девать будем?
- Как куда? Есть будем!- Это подбежал Сашка и, взяв кусок, с жадностью запихал его в рот.
- Кушайте, мои милые!- Полина не могла сдержать слёз. «Какие у нас добрые люди!»- подумала.
Вечер прошёл за хорошим разговором. Давно не было у Полины такого настроения. А на другой день она собралась к матери. Пришло от неё письмо, со следами слёз. «Пишу и плачу,- писала мать.- Денег нет, есть нечего, старик не помогает, Аннушка работает голодная; если сможешь, принеси хоть малость картошки, слёзно прошу. Было чуток солёной капусты, теперь нету, из сеней унесли, кто – сама не знаю. За дровами вчера отправилась, собирала сушняк, но на штраф чуть не нарвалась, теперь к станции пойду - уголь собирать».
Полина ещё дочитывала письмо, а Сашка, слушавший её, заплакал и сказал:
- Пойду к бабе, дров ей принесу.
- Молчи, помощник из тебя!- оборвала его Полина.- Живи здесь.
- Пойду!- настаивал на своём малыш.- Там Аня, Вовка, пойду к ним.
- Раз хочется, пошли,- согласилась Полина.
- Не бери его, мама,- шепнула на ухо ей Зина.- Ведь далеко идти. Пусть лучше у нас ещё побудет, сам хотел.
Полина посмотрела на Сашку, а тот уже натянул ботиночки; она махнула рукой и стала накладывать в мешок картошку. Сашка одел шапку и спросил тётку:
- Мы и хлебца отнесём бабе?
- Конечно, и хлеба отнесём,- улыбнулась Полина.
- А мы с тобой по дороге пойдём или по линии?- не отступал Сашка.
- Отвяжись, худая жисть!- отмахнулась Полина.
Сборы закончились. За дверь выкатился тепло одетый Сашка, следом вышла с грузом Полина Семёновна. Стоял тёплый, безветренный вечер. Утоптанный снег немного подтаял, идти было трудно - ноги скользили постоянно на бугорках. Малыш то и дело падал и всё медленней поднимался, едва поспевая за тёткой.
- И что?- Полина посмотрела на Сашку.- И подняться не можешь. Горюшко моё. Зря санки не взяла.
Скинув мешок со спины, она поместила вместо него Сашку и потащилась к насыпи, надеясь, что по линии будет легче идти. Действительно, по шпалам шагалось быстрее. Мимо потянулись лесные массивы. Передохнув, Полина, с племянником на спине и мешком в руке, отправлялась дальше. Стало темнеть. Над горизонтом зажглись звёзды.
- Далеко идти?- спросил Сашка.- Идём, идём, а домов нет, так и устанем. Давай дровишек соберём бабе - вон их сколько.
Полина засмеялась:
- Сам на загривке сидишь, а ещё дров хочешь прихватить.
Наконец вдали показались огни станции. Полина устало перевела дух:
- Скоро дойдём.
Она прижала к себе мешок, встряхнулась и зашагала быстрей. А Сашка залюбовался мигающими вдалеке огоньками, которые сияли и сливались в полосы