Тарковский. Генри Перселл. Тишина.
И музыка, звучащая сурово.
И тишина - отсутствие не звука, а
что-либо означающего слова.
И Маргарита, вдаль глядящая с утра,
поправит волосы движением небрежным.
Такие наступают времена,
Что самая смиренная душа
невольно вдруг становится мятежной.
И вот врываются жестокие слова,
и обнажают неприглядность этой жизни.
Пожар, и одиночество, война.
Уходит всё, горит сарай, ольха.
Тогда, наверное, начинаешь мыслить.
И я слежу за этой чередой событий,
как зритель слушает орган в костеле.
И тишина - не как отсутствие открытий,
а словно кем-то недосказанное слово.