Утопая в сгустках отчаяния, боли,
проснулся юноша, осознав
всю бренность земного бытия.
Он снаружи казался живым и веселым,
А внутри разлагалась и гнила пустая душа.
Там, под кожей, в хрупкой проклеванной клетке грудной,
Билось уставшее сердце, больное,
Рвалось на куски, замирало,
Мечтая найти
долгожданный покой.
Кричать он не стал - бесполезны попытки.
Спасения нет и не будет, увы.
Свинцовые веки свои опуская,
Он в лодку Харона несмело ступая,
Сбежать пожелал от мирской суеты.
И ночью
холодной, заснеженной, темной,
Будучи в здравом уме, не в пьяном угаре или бреду,
Из ветхой шершавой веревки
Он смастерил для себя тугую петлю.
"Я очень устал" - повторял он как мантру,
Кусал пересохшие губы свои, накинув
на шею повязку-удавку -
Лекарство от скорби, от грусти,
От ненавистной, проклятой судьбы.
Его найдут утром. И он, словно птица,
Над партами будет свободно парить.
Рубашка в багровую клетку не сможет,
Не смеет,
Бездыханного тела тепло сохранить.
В царстве теней, иль в руках Демиурга,
В пекле Аида, или в Райском саду,
В космической пыли, или в Эфире
В звездах, что в небе, мерцая, застыли,
Желанный покой обретет, нарушив табу,
но увы,
не в этом
мире.