1.
Я лица женские собрал в одно лицо,
И вот оно как милость и как жалость.
Молчишь? Осталось на столе винцо?
На донышке, ты видишь, но осталось.
Бинокль переверну – в московском далеке
Себя увижу на краю пустыни,
И письмена мои, что зябнут на песке,
Дыхание мое - неужто ночью стынет?
Ты погорюй – нас всех переживет
снег слякотный и нищета окраин,
и власть, и немощь, и Эдема плод,
И брат мой Авель и убийца Каин.
2.
Когда останется один
Глоток последний кислорода –
Дохнет прощанием со льдин,
Плывущих мерно – год за годом.
Пронумерованы, пусты,
Забывшие о нас с тобою –
Пространства мертвые грустны,
И озабочены игрою
Кристаллов с дальним светом звезд,
Призывом отправляться в бездну,
И я пойду из этих мест
На льдину шаткую залезу.
Скажу последнее «прости»
И поплыву пространства мимо,
Туда, где нам травой расти,
Забыв Москву, устав от Рима.
3.
Я полюбил садовые цветы,
Вернее вспомнил – лето проходило,
Осенние не зазвенели пилы,
Колун дремал и псы раскрыли рты.
В тени сараев, в центре городском,
В домишке пели крашенные доски,
А за окном как скромницы неброски,
Цветы на клумбах спали, но потом
Свежело, и анютиным глазком,
Они смотрели ласково и хитро,
Распахивались, провожая Митру,
И смертных зацепляли коготком…
4.
В чужом краю, что за пределом жизни,
Тебя найду ли, донна Беатриче?
Там души, что родились после тризны,
Их Фениксами огненными кличут.
И толпы христианских душ – так много
На улицах небесных, в Божьем крае,
Что легче бы сыскать в стране убогой
Тебя, голубка, донна золотая.
Но все равно мы встретимся, и души
Обнимутся – чисты теперь навеки,
И музыку твою я буду слушать,
Не ту что в лютне, ту, что в человеке…
5.
Харон работает веслом –
Иди, доставь все души к сроку,
Составь заветное число,
Лишь цифра тёмный женский локон,
И ноль - мужчины волчий вой,
Да, спали вместе, страсть резвилась…
Число, еще число… Покой,
Гребущему, покой и милость.
2016 г