двадцать пять лет, день изо дня год от года
в провинциальной парикмахерской тесной,
одной на весь город, забытый богом и картой,
жёсткую щётку держа в сухой исхудалой ручонке,
женщина волосы с кафеля
привычным сметает движеньем.
вот золотые ложатся в совок, как сентябрь на поле.
чёрные, словно вода не замёрзшей зимою реки.
рыжие, будто отлитая медь или вечер над лесом.
а вот и седые - тревожный туман,
которым овеяны сны.
женщина, будь так любезна, поведай,
куда эти волосы ты забираешь потом?
может уносишь с собой
и плетёшь тетиву для упругого лука?-
что и луну бы пробил, как половецкий доспех.
или сеть ты такую прядёшь, что киту в океане,
коли в неё угодит, то уже не дано разорвать?
или украдкой сжигаешь, затем чтоб цыгане
страшный заговор свой
никогда не могли наложить?
или взимаешь с одной головы по одному волоску лишь
чтобы его сохранить и сберечь жизни и смерти назло:
девушки волос кудрявый навечно останется юным
волос мужчины свидетелем не был кончины его -
коей причины - три ледяных поцелуя
финки красивой в шею, ребро и живот.
волос убийцы его не изведал подушки тюремной.
волос старухи - бездетной вдовы -
и с ним всё понятно.
как бы там ни было,
сметай всё плохое!
сметай всё прекрасное, дурное и злое,
сметай забыт'ое, беспечное, дикое,
сметай всё красивое, доброе, вечное,
всё бесконечное, всё человечное ,
всё уходящее, старое, новое.
сметай всё межзвёздное, позднее, дальнее,
мети всё печальное, многострадальное,
всё полюбовное, кровное мерзкое,
сметай всё подлунное, скупое, безумное...
и всё былое,
даже об этом не думая