В молчании рождается печаль,
Тоска угрюмо бродит возле дома,
Проследовал в изгнание февраль,
Весна согреет мир улыбкой скоро.
Закончена ещё одна глава,
И в спешке перевернута страница,
Которую дарила нам зима,
Застывшая слезою на ресницах.
Но обижаться, вроде, нет причин:
Ничто не вечно под Луной неверной.
Закончена сюита белых зим:
Закономерны правила Вселенной.
Уже почти без четверти весна,
Совсем чуть— чуть, и зазвенят капели,
Мотив любви опять сведет с ума -
Ну разве мы не этого хотели?
И кто—то будет пить её нектар,
/Я сам когда—то им не мог напиться/,
И будет полыхать в груди пожар,
И на ладонь опустится синица.
Всё повторится в мире под Луной:
В сто первый раз сплетутся чьи—то руки,
И вздрогнет мир, разбуженный весной
От лейтмотива безысходной скуки.
Фонарь, аптека, старые дома,
Дворы, что помнят звонкий смех ребячий...
Сто лет назад, а может быть, вчера
Скакал по тротуару резвый мячик.
Не торопись, весёлая весна!
Дай насладиться эрой послезимья!
Когда срастутся сломанные крылья,
Душа запросит света и тепла!