Судьбою не раз был я загнан
в глухой угол, но каждый раз
я к истине шёл из оврагов
моих, тьмою выбитых глаз.
Сводило с душой тело счёты
и сети в недугах плело,
но в тесной - как камера - плоти
пылал огонёк им назло.
Меня возвращая вновь к жизни,
горел в камельке он души,
и прятало дальше от тризны
ночь чёрные карандаши.