***

Мой город - твой фамильный склеп,
как семена вражды ни сей...
В мой Храм, среди трухлявых щеп
вмурован прах твоих князей,

в твоём прекрасном языке
мои древнейшие слова...
С кем разделить мне горе, с кем,
единосущная Москва?

С кем выпить водки, и кому
поплакать на родном плече,
о том, что корабли ко дну
идут, неведомо зачем,

пока разнузданный палач
готовит чёрный шоколад,
и заглушая женский плач
вершится траурный обряд,

над лучшими из нас - гробы
летят в один большой Окоп...
Такой неистовой злобы,
такой вражды у чужаков

не возникает никогда!
Так ненавидят лишь родню,
того, кто предал и предал
тебя бичу, или огню...

Того, кто вырвался из Пут
и на отрез решил:  "Я - сам!"
С кем съеден соли целый пуд,
с кем отбивались от осад

широкоскулой татарвы,
от крепких половецких уз...
Единокровны мы... Увы!
Горчим калиново на вкус!

Так ненавидят только тех,
с кем хлеб делили на двоих!
Над чёрным небом - белый стерх,
как в белой книге - чёрный стих.

Мы размежёваны. Стерня
объята вражеским огнём.
Москва, Москва... А у меня
твоя берёза под окном!

Моя берёза под окном!
Типично русская зима
горит рождественским огнём,
и сыплет грады на дома,

на прошлогоднюю траву,
бьёт в окна, тарабанит в дверь.
И Тот молчит, кого зову
горчайшей из моих потерь...

Улыбка вызрела в оскал,
в насмешку - добрые слова.
Хохлушку закадрил москаль -
осудит гневная молва,

научат ненавидеть нас,
а наших несмышлёных чад
в намеченный для бойни час
друг с другом стравят, как волчат,

за честь безногую, за часть
земли, за куцые культи!
Как просто ненависть зачать...
Как страшно этот плод нести

под сердцем, гордая Москва,
тому, с кем в корне ты - един.
Тому, кому была близка,
врагом остаться до седин.

Небесно-синие глаза
поблекли в выжженной степи.
Моя слеза - твоя слеза!
В моей слезе свою топи,

чтобы тоску мою познать.
Что есть к тебе - моя тоска?
Так древняя тоскует мать
по взрослой дочери, Москва...