Пить бы воздух осенний, не Хеннеси,
целовать бы запястья твои.
Но ты где-то в заюженном Теннесси
прожигаешь в мечтаниях дни.
Пью коньяк, воздух пахнет корицею,
три стены и прореха окна…
Вот скажи, а над вашей столицею
так же косо повисла луна?
Помнишь дом, перепачканный красками
и мелками цветными – «Пастель»?
Как тебя убаюкивал сказками,
под февральские, снег и метель?
Пью коньяк, воздух пахнет корицею.
Я твоих сумасшедших стихов
начитался из писем – сторицею,
как из старых, засмотренных снов.
В них та жизнь – позабытая, прежняя,
в них все чувства – безумствам сродни;
В них ты дикая, вздорная, нежная…
и с тобой остаёмся одни.
Все слова перечёркнуты. Выбросил.
Сожжены и развеяны в прах.
…Перед этим, напамять их выучил.
И горчат, как коньяк на губах.