Чернеет снег, душа его бела,
Но тяжесть на заплаканных одеждах –
Увы, не долог век у февраля
И март к нему давно утратил нежность.
Бедовые ручьи сбивают с ног –
Их озорству не края, не придела.
И тысячи рассерженных сапог
Слоняются как будто бы без дела.
И втаптывают в жидкий тротуар
Незыблемые истины природы
О том, что так условлен календарь
И, верно, не зима начало года.
Продрогший тополь удлиняет тень
И задевает одиноких женщин.
Чернеет снег. И високосный день
Не в состояньи скорбь его утешить.