(Из цикла "Гайдн")
Ах, Моцарт, нежный и наивный
– Таким, кажись, он был весь век;
Быть может, дерзкий и капризный,
И в чём-то – слабый человек.
Он близкий друг папаши Гайдна
И нежно Йозефом любим,
Но умер князь – и не случайно
Гайдн тягой к Лондону томим.
Так как же быть? Разлука вскоре,
И Йозеф – всем вокруг кумир.
– «Язык не знаешь», – «То ли горе?
Язык мой знает целый мир!»
Быть может, Вольфгангу обидно,
Что Гайдн добился сам всего,
А он, хоть гений очевидно,
Был чем-то, стал же ничего?
«С тобой не встретимся мы боле»,
– В печали Моцарт. Гайдн – в слезах,
Но всё ж, покорный чьей-то воле,
Он едет, чуя в сердце страх.
Быть может, был то крик отчайный,
Мол, не останешься – прощай,
Исполнит Бог Свой замысл тайный,
Меня ты больше не встречай…
Ах, Вольферль, чем он отравился?
Каким недугом заболел?
А Гайдн, должно быть, так молился…
А Гайдн, конечно, так скорбел…