Чего-то ради, как перед сбывающимся концом,
Уткнувшись опухшим лицом в тетради
Архивных письмен, вдруг понимаю: назначен истцом!
Чего-то ради. Чего-то ради!
Вот так, случайно попал на страницы
Евангелия некий Киринеянин.
Конечно, ему не втыкали спицы
Железа в ноги, не распинали длани.
Сравнение - чудовищно, не сопоставимо!
Любой Петров тебя пнёт по затылку.
Но факты! Факты! Я просто мимо
Шёл в ближайший лабаз за бутылкой.
Рассеянно пялясь в тучи, оскальзываясь
На смёрзшейся гололедице,
Был выхвачен и оповещён: "В этот раз
Тащи, что дадут и не выпендривайся!"
И вот я тащу. В раскоряку ноги,
Язык на боку, душа навыворот.
А там, впереди, в состоянии "грогги"
Ещё не распят, но публично выпорот
Он, Говорят, что чудил и врал.
Делиться не стал. Окончит плохо.
Пришёл февраль. Наступил февраль.
Не ползти - нельзя. Впереди - Голгофа.
И какая уж там "свобода выбора".
Одно утешение, что хотя бы вместе
С Ним. Он вдруг глядит на меня и , как рыба
Без звука, одними губами: "Воскреснем!"
Господи! Я же не такой кретин!
В чём тут подвох? Почему я оказываюсь
На той дороге, чтобы дальше идти
В промёрзшей грязи под ношей оскальзываясь!
И долго ещё во тьму переулка,
Бутылку залив в себя пол литровую,
Бредёт человек, растопырив руки,
Дорожку следов оставляя не ровную.
Он - там, я - тут, мы почти соседи,
Но он - не я! Я судьбою обкраден!
Пойду, схожу за бутылкой "бренди".
Чего-то ради. Чего-то ради.