Быть может, и чья-то поступь в покинутом доме…
Г. Тракль
Чья-то поступь в покинутом доме.
Кто же это там в сумерки ходит
и скрывается в полдень в погроме,
шуме, лязге и смехе? В проходе
между ночью и днём закоулок
кем-то найден и кем-то освоен.
Чья-то поступь ведёт в переулок.
В полумраке его успокоен
каждый дом, каждый куст, каждый житель.
Лишь скрипят недовольно заборы.
И у каждого дерева китель
с орденами. Ну просто умора.
В переулке шаги затихают,
замирают на лестнице дома,
где прозрачные дни умирают,
где висит тишина так знакомо,
что понятно зачем устремилась
чья-то поступь под старые стены.
Интересно, мне это приснилось
или нет? Начались перемены,
чья-то поступь хозяина ищет,
нет хозяина, прыгает эхо,
чья-то поступь там в сумерки рыщет.
Вот бы поступь ощупать для смеха,
убедиться, что поступь без тела,
только звук башмаков по дороге,
звук, бредущий наощупь несмело,
и случайно забывший про ноги.
Всё быть может и всё наудачу,
потому что лишь поступь нетленна.
Не решить, не расплавить задачу.
Время пялится тупо, надменно,
а молчанье в покинутом доме
очень даже красноречиво.
Сколько слов в недосказанном ломе
грудой пыльной лежит молчаливо
и молчанием нам объясняет,
что пора успокоиться, плюнуть.
Все слова, что молчанье включает,
можно в чью-нибудь поступь засунуть
или в чью-то. Неважно, что поступь,
ничего, что в покинутом доме.
Ибо это лишь памяти россыпь,
россыпь эха шагов невесомых.