(Б.Ф.)
По вечерам ей ведь хочется лечь пластом
Вытянуть ноги, лекарство принять "от вен".
Снять каблуки и чулки, и забыть о том,
Кто не потерпит ни пауз, ни перемен.
Хочется быть не какой-то, а просто так...
Плакать, ругаться, не красить седую прядь:
"Что он, не видит, мальчишка, щенок, дурак?!!
Мне не пятнадцать, не двадцать, не сорок...пять..."
Хочется быть не журнальной, не на века,
Не ослепительной, не "для таких-то лет..."
Но на сигнал телефона летит рука,
Как мотылек на неверный вечерний свет.
Собственный голос она узнает с трудом,
Мечет глазами проклятия каблукам.
"Вот пригласили... И надо бы... Ну, пойдем.
Ну, заезжай..." И смеется уже гудкам.
Ну, заезжай... Понимаешь, что жизнь прошла?
Выросли дети. И деньги не лечат ног.
Были у Золушки молодость и зола.
Стали известность и старость, и ты, щенок,
Вроде как принц... Будто можем мы быть близки,
С тем, кто не может пока еще знать о том,
Как нам мечтается снять каблуки, чулки,
Вытянуть ноги и лечь. И лежать пластом.