КАЛУЖСКАЯ ЗАТВОРНИЦА
(послесловие)
Разбит очаг семейного уюта,
На долгие шесть лет в забвении вдова.
Та жизнь в столице напрочь зачеркнута,
На Мойке теперь холод, пустота...
Укоры, зависть, пересуды света,
Безжалостно прибьют вдову к «столбу»,
Спасенье лишь в изгнании, в Калуге,
На прошлом крест, запрет, табу.
С сестрой, детьми и памятью о муже…
Осмыслив заново тот выстрел и его,
И Сашеньке, родной сестре-подруге
Всю боль доверить, что трудней всего.
Вина ли это, что за годы брака
Так не смогла поэта полюбить
До отречения, чтоб вспыхнуть цветом мака
И пылкость гения в объятьях утолить.
Не получилось, а хотелось малость
Любить его, ах, что тут говорить...
И навалилось: дети, дом, усталость.
И стала жить, ну просто с мужем жить.
И лишь себе признаться не боялась,
Что любит страстно, нежностью горя,
Любовью той, что ото всех скрывалась…
И губы тихо шепчут: «Николя...»
Она его впервые увидала
Средь блеска люстр, бальной мишуры,
И в тот же миг сама себе сказала:
«Вот рыцарь мой нерыцарской поры…»
Бывает так, достаточно лишь взгляда,
Кивок смущения, заметный чуть поклон
Для сердца любящего высшая награда,
И рыцарь это чтит, и восхищенья полн.
Наталья, Николай… банально и печально…
Ах, если б не семья… О, если бы не трон!
Властитель, государь, как всё официально.
И этим двум сердцам всё длится чудный сон…
Не траур в один год, как обещала мужу,
А шесть лет в забытьи - решила так она,
В молитвах, в скорби у камина в стужу,
Как искупление назначила сама...
январь 2007г.