Двадцатая бесснежная зима
невдалеке от вечного Гольфстрима.
Притихший мир... До Третьего ли Рима?
И жизнь, в итоге данная сама
себе одной (в эпоху перемен
так водится). Привычные детали.
Моя рука касается не дали —
твоих колен.
Вдвоём с тобой лелеем тишину,
в которой мир проносится по рельсам
прошедших лет... Альпийским эдельвейсом,
удачей, не поставленной в вину,
ты — для меня, границам вопреки.
За окнами мятущиеся тени
от нашей первой, голубой метели
так далеки...
попытка перевода
der Winter und ein bisschen Frueling
Der zwanzigste schneelose Winter —
nicht weit vom ewigen Golfstrom —
erinnert nicht ans dritte Rom.
Das Leben ist am Ende minder,
als es am Anfang war. Die Zeiten,
die dieses Wissen praegt, sind jetzt
gekommen, aber nur zuletzt
dadurch gezeichnet.
Zu zweit verhaetscheln wir die Stille,
in der die Welt so laut ist.
Ich schreibe, wie ein Kolumnist
darueber, aber selbst der Wille
die Welt zu aendern, bricht nicht viele
Gewohnheiten. Ich mag dein Blick,
so zart in den Augenblick,
wie die Kamille.