Дремлет Трояда* в объятьях Эгейского моря,
В небе Селена сверкает, как новая драхма*.
В узкий пролив Дарданеллы спешат волны, споря,
Им безразличны людские и радость, и драма.
Помнит ли мир знаменитую, славную Трою,
Порт, деловито шумящий ночами и днями,
Город, омытый игривой и быстрой рекою-
Резвым Ксамандром*, несущимся между камнями?
Горный хребет изогнулся большой дикой кошкой,
Трое подставив пологие длинные склоны,
Люди железо нашли в нём и золота крошки,
А за травой шли большие стада на поклоны.
Ида щедра на подарки, добра не жалела,
Людям давала еду, корабельные мачты,
И, доведя мастерство до высоких пределов,
Строились новые пентеконторы* удачно.
Много великих и славных царей знала Троя*,
Время пришло, и настало правленье Приама.
Честный и храбрый, с душою и сердцем героя:
Город при нём процветает, и множатся храмы.
За руку взяв, шёл по жизни с царицей Гекубой,
Дочерью Диманта*, правнучкой грозных Эллинов*,
Первенца - сына, желанного, дарит супруга.
Да, на сносях, знать, обрадует вновь властелина!
Ночь распростёрла над Троей своё покрывало,
Кануло Солнце в пучину морскую без боя...
Тихо в покоях, лишь только Гекуба* вздыхала:
Снилась ей, давеча, ночью сгоревшая Троя.
Снилось: рожает она не ребёнка, а факел!
Троя горит от него, как сухая солома,
Мечутся воины, женщины, кони, собаки,
Город разрушен навеки, растоптан и сломан!
Вздрогнув от страха, поведает сон свой под утро -
Нежный супруг успокоит: «Да полно, голубка,
Сон твой пустой, ты поступишь, любимая, мудро,
Если забудешь его и душой, и рассудком.»
Только не зря этот сон: беспокойно Приаму,
Знать, замышляется черное дело врагами...
Надо бы в храмах теперь воскурить фимиамы
И обсудить, не замедлив, проблему с богами.
Статный красавец Панфой* - жрец и верный, и честный,
К власти, богатству и золоту был равнодушен.
Сладкоречивость его, несомненно, чудесна,
Проповедь мудрая,- значит, он праведно служит.
Женщины любят смотреть на его ритуалы,
Все, что предскажет, сбывается. Что еще нужно?
Пусть же вином окропит и поднимет фиалу,
Спросит богов, и они не откажут радушно.
Взяв подношения, к храму идет через мостик.
Встречен Панфоем на мраморном, белом пороге,
Просит Приам: нужно бросить священные кости,
Чтобы узнать про беду, что придумали боги.
Жрец достаёт из хламиды холщовый мешочек,
Кости посыпались на пол со стуком зловещим...
Страшную правду царю открывать он не хочет,
Молвит: царица родить не должна в этот вечер!
Хлопнул в ладоши - явился бесшумный прислужник.
-"Срочно зарежь мне овцу, ту, что черного цвета.
Блюдо возьми, требуху доставая наружу,
В зал принеси. Да помогут нам боги советом!
Кровь собери в золоченный кувшин всю до капли,
Что ты стоишь? Выполняй же приказы, не медля!
Копис* возьми, - с тонкой вязью персидскую саблю,
Что подарил финикийский купец мне намедни...
Боги щедры, и просящему правду откроют!"
Жрец разливает всю кровь до последнего грамма,
В ноздри пахнуло огнем и большою бедою.
«Сына ты должен убить!» - раздается из храма.
В гневе Приам разбросает по зале все чаши:
«Хватит! Довольно мне ваших безумных прозрений!
Нет больше дела до вашей навязчивой блажи!» –
Скажет, но в сердце поселятся черви сомнений.
А во дворце суета: разродилась царица!
Маленький сверток несут, как с алмазами ларчик.
Входит Приам, и надежды последней крупица
Быстро истает при радостных возгласах: «Мальчик!»
На руки взял, и тот час же заплакала кроха.
Заволновалась Гекуба, что плачет напрасно,
А у Приама в глазах запылала эпоха...
Словом навязчивым, липким: «Опасность, опасность.»
Ветер колышет в покоях тяжёлые шторы,
Троя недавно уснула, спит новый наследник...
Только владыке не спится: с душою в раздоре.
В зал постучался провидец, седой собеседник.
- Знаю, Приам, этот выбор мучительно труден.
Видишь, две чаши Фемиды стоят пред тобою?
Новорождённый твой сын на одной из них будет,
А на другую положишь любимую Трою...
Вижу, что этот малыш все вокруг уничтожит,
Что сердцу дорого: дом, и семью, и Трояду...
Внемли совету: отдай же его мне без дрожи.
В чащу лесную снесу, мне награды не надо!
Сник вдруг Приам, побледнел, став безвольным,
Не отшатнулся от слов, как от грязных помоев,
Страшная выбрана этому мальчику доля.
Крадучись, вынес младенца из царских покоев...
Утро. И звуки рожка будоражат предгорье.
"Эй, лежебоки, пора на ручей, к водопою!» -
Скажет, смеясь, Агелай*, и потянется вскоре
Стадо кормилиц степенных знакомой тропою.
«Вот обленились, красавицы, может снести вас?» -
Бросит пастух, хохоча, вновь жующему стаду...
Взгляд привлекла у ручья одинокая ива:
«Что это? Сон или явь? Не пойму я взаправду!»
Сверток, белея, лежит, перевязанный бантом,
Ткани на ощупь нежнее коровьего масла,
Кружевом вытканный край и серебряным кантом:
Видно, пряла мастерица для царственных яслей...
С нежностью грубые пальцы откроют пелёнки,
Счастью не веря, он спросит: "Малыш, ты не мокрый?"
Взглядом внимательным смотрят оттуда глазёнки,
Значит, за прялку судьбы возвращаются мойры*...
Глоссарий.
Драхма- денежный эквивалент Трои.
Пентеконторы* - корабли Древней Греции.
Фиалы*- чаши для жертвоприношения.
Копис* - с тонким клинком оружие.
Мойры* - богини судеб.
Трояда - государство в древней Греции
Ксамандр - река протекающая по территории Трояды.
Приам - последний троянский царь, сын Лаомедонта и Стримо,
шестой по счёту царь Трои; в общем счёте правил 40 лет.
Гекуба - в древнегреческой мифологии вторая жена царя Приама.
Димант - фригийский царь, отец Гекубы.
Панфой - один из жрецов храма Трои.
Агелай - пастух, герой древнегреческого мифа.
Иллюстрация взята из всемирной паутинки. Спасибо автору.