Владимир Ягличич Сестре
(С сербского).
Ты помнишь ли парк, что служил нам садом ?
Туи росли, да трава по колено.
Пейзаж не сменился, и школа рядом.
Всё без движенья, а в нас перемена.
Двор с ребятнёй - как сейчас, перед взглядом.
Пусть зло нас не слышит* ! Что было ценно:
мы все дружили - и миром, и ладом,
потом разлетелись, как клочья пены.
Здесь на скамейках сидел я годами,
сам или с кем-то, листая страницы.
Боль от разлуки - всё злей и кромешней.
Что же случилось со светом и с нами ?
Если решусь я сюда возвратиться,
буду незваным, как будто нездешний.
--------------------------------------
Сестри
Памтиш ли школски парк, уместо баште,
травнати тепих, засаджене тује,
предео који одбија да расте
с нама, веh исти, и данас векује?
Пуно двориште джака. Ја сам баш те
клинце волео, да нас зло не чује*:
али чуло је - биhа што се паште,
однеле су нас, ко зна куд, олује.
Године, дане, сате на клупама
преседео сам - никако да скратим
бескрај времена, сад све ужи ланац.
Шта се десило - с тим светом, са нама,
па сада могу, незван, да навратим
у то двориште само као странац?
Примечания.
*"Да нас зло не чуje" - "Пусть зло нас не слышит" - сербская народная пословица,
означающая: "Да не случится с нами несчастья".
Родители поэта были сельскими учителями. Квартира располагалась возле школы. Поэт
жил там до четырнадцати лет. Своего сада у них не было. Его детям заменял школьный парк.
Владимир Ягличич Перемены
(С сербского).
На меня волной мятежной
с неба хляби налетели,
а хотел дождаться нежной
тихой ласковой капели.
Мне казалось, будто плёткой
бьют земля, вода и воздух.
Шёл неровною походкой,
захотелось стать на отдых.
Мгла застлала небо густо,
дело шло к беззвёздной ночи,
и во мне заглохли чувства,
перестали видеть очи.
И не вижу, и не внемлю,
но зато пришло уменье
обнимать руками землю
и хватать с неё каменья.
А потом душа привыкла.
Зажужжав летела муха,
и мелодия проникла
сквозь моё глухое ухо.
Показалось, постигаю -
это добрый знак надежде.
И земля уже другая,
да и я - не тот, что прежде.
Всё шагал бы без оглядки,
как Земля в её движенье.
Жаль, людские сроки кратки:
для природы - лишь мгновенье.
----------------------------------
Промене
Ево ме, меджу брежјем,
забасалог на киши,
где дочекујем нежне
капи, од капи тиши.
Чудим се влатима мокрим,
и свом незграпном ходу -
ко да поново открих
земльу, ваздух и воду.
Све је знало да hути
ко гурнуто под тепих
од чула затиснутих,
од очију ми слепих.
Шта ме сад чини спремним
за чудо тог уменьа:
што постах ближи земльи
од ньенога груменьа?
Прозирнији од зрака,
пролетнији од муве,
ко музика облака
за уши, досад глуве.
О, такав увид: мучи ли,
ил радује, истински?
Није постао друкчији
свет, то ја нисам исти.
Рад бих путем неуским
ко земльа не минути.
Али су сав век льудски
за природу - минути.
Владимир Ягличич Благословение
(С сербского).
Откройте путь невинным душам к Раю:
пускайте кровь, оружие марая.
Ханджаром режьте, камой, сербосеком.
Творите тризну над ужасным веком.
Лишайте всех, без исключенья зренья.
Лишайте языков видавших преступленья.
Колите всех, колите днём и ночью;
рубите, режьте, разрывайте в клочья.
Смерть - ясный нам итог уже с рожденья.
Война ж - кратчайший путь уничтоженья.
И мы решили - без стыда и дерзко -
что нужно делать, чтоб прожить не мерзко:
убьём младенцев в материнских лонах -
быстрей отправим в Небо не рождённых.
И так одни рабы родятся да прохвосты.
Так не дадим им засорять погосты.
Дождь с ветром вскоре скроют все потери -
и будут лишь вода, да лес, да звери...
----------------------------------------
Благослов
Кольите, врцајте вене под гушама!
Крчите пут к небу невиним душама!
Кольите ханджаром, камом, србосеком,
пирујте над телом и чемерним веком.
Кольите, кольите, вадите нам очи
да не би гледале - никог да сведочи!
Кольите ноh и дан, прилика се стекла,
удрите на наша звездана порекла,
ништа што родженьем на смрт миришемо -
хтесмо - о ниткова! - још и да дишемо,
пожелесмо уз то, бестидно и дрско,
да нам проживети живот није мрско.
Парајте утробе, има још дечице,
познају у мајци ка небу пречице,
роджени злочинци и природно роблье
нека не стекнемо смрћhу чак ни гроблье,
него кад нас ветар и киша прерове,
будимо уз билье, воду и зверове!
Примечания.
По разъяснению автора, это антивоенное стихотворение, немедленный отклик на
междоусобную войну в девяностых годах, когда развалилась бывшая Югославия.
Стихотворение не всеми было понято однозначно. Нашлись критики, которые обвиняли
поэта - серба - в ненависти к хорватам и боснякам. Об этом в стихотворении нет и речи. Ханджар, кама, сербосек - различные виды холодного оружия. Из них особенной
ужасной славой отличается сербосек. В годы Второй мировой войны усташи в лагере
смерти Ясеновац уничтожили, в том числе сербосеками, сотни тысяч жертв, в основном сербов.
Почему стихотворение названо словом "благословение" ? Есть рассказ, что святой
Вукашин, старец и Клепаца, сказал перед смертью своему убийце из Ясеновца:
"Толjко ти, дитja, работаj cвоje дело !" (Благословил своего убийцу).
Владимир Ягличич Хиландар*
(С сербского).
Не ты ли, Храм, - святой приют,
где грёзы станут вечной былью ?
Таких ли странников здесь ждут ? -
Мы в башмаках, покрытых пылью.
Мы любим южные моря.
Нас дразнят запахи Эллады.
И анты**, видимо, не зря
дошли в походах до Царьграда.
И вот пред нами Хиландар*,
Святой Афон - и храм на фланге.
"Даётся сербам в вечный дар !" -
сказал Алексий Первый-Ангел.
Тут охраняющий нас Крест.
могучие мечи - на диво !
Тут - украшенье этих мест -
цветёт Душанова олива***.
А Сербия за кромкой гор,
страна воителей упрямых,
и там, как будто ей в укор,
моленья в покаянных**** храмах.
Без сил, мы призраками стали.
Справляем тризну, а не пир.
Когда ослабнет боль печали
и воцарится гордый мир,
в какую ж плыть из всех сторон,
чтоб успокоиться не мучась ?
Быть может, что Святой Афон
предложит нам другую участь...
----------------------------
Хиландар*
Јеси ли, храме, далеки спас
у ком се живот прелама?
Је ли свето место за нас,
са прашним ципелама?
Ми грчка мора добро знамо,
памтимо југа опој.
Хрлисмо као Анти** тамо
срушити Константинополь.
А сутра веh, гле - Хиландар
над Атосом се наднео:
"Србима даје вечни дар"
Алексиј Треhи Анджео.
Чуварни крсте светиньа,
мачи са мушких дланова,
још нас дарива цветима
маслина Душанова***.
Што су ти цркве покајнице****,
што ропhеш ноhним морама,
Сербијо, лепа покојнице
за завејаним горама?
Прелест бесмо ли, моh сломльена,
срамних избора збир?
Кад умре превласт свих промена,
роди се горди мир,
тад нек навију прамце ладже,
мора ли - и у гроб.
Ал нек свој Атос душа надже
за больу неку коб.
Примечания.
*Хиландар - один из Афонских монастырей, важная сербская религиозная святыня.
**Анты - название славян в античных источниках.
***Маслина царя Душана. Считается, что маслину посадил царь Душан Неманич. (Правил в 1331-1355 гг.).Маслина живёт и цветёт по сию пору.
****Церковь "Покайница" - церковь Покаяния. Эту деревянную церковь в Старом Селе возле города Велика Плана поставил смедеревский князь Вуица Вуличевич, участник убийства своего крестного отца Карагеоргия.
Владимир Ягличич Сбережение места.
(С сербского).
Тот - жилистый купец, другой живёт на свалке,
а третий у дельца хозяйство сторожит.
Все гнут свои горбы на избранной рыбалке.
Гарантий нет. Любой на липочке висит.
Меж небом и землёй - высокая качалка,
и у своей судьбы не каждый фаворит.
Кому-то повезло, другие часто жалки,
но каждый о себе довольно лестно мнит.
Один - министр, другой - декан, а третий - мастер,
четвёртый - журналист, а пятый - сын Фортуны.
Увы ! Чего достиг навек не удержать.
Мудрец, кто не отдаст добытого и власти.
Ещё мудрее тот, кто скажет, как с трибуны,
что в должный час пора всё это уступать.
---------------------------------------------------
Размештеност
Један за тезгом, други седеhи за шалтером,
треhи hе профит магната из торбе истоварити.
Али је свако нагнут над сопственим кратером,
лелуја, непричвршhен, а висеhи о нити.
Сви то, у ствари, знају, али тек таворити
научише, чилеhи, предодреджени прамером,
не с мишльу да су среhни судбине фаворити
већ кажньени под небом и над земльом матерньом.
Један у борду, други за рафом, треhи у хали,
четврти за разгласом, пети за женским бедром,
ал згомилано благо, дуго течено, неста.
Мудар је ко не губи, нашавши себе. Али,
још манье греши онај што, као за катедром,
учи, себе и друге, уступаньу свог места.
Владимир Ягличич Потеря
(С сербского).
Я шёл сквозь сумерки однажды,
не отыскав пути короче,
пил из ладони мглу от жажды,
глядел в глаза бескрайней ночи.
Раздевшись посреди похода,
чтоб кожу обсушить от пота,
я к небу слал мольбы и оды,
как будто в небе слушал кто-то.
А встречных было изобилье:
то музы, то лесные феи.
И духи раскрывали крылья,
над головой всё время рея.
Звучали голоса и лиры.
И, с просветлённым ночью мозгом,
я строил план иного мира,
светлей, чем мир, что прежде создан.
А нынче угасает пламя.
Что сотворишь бескрылым слогом,
не побеседовав ночами,
не вдохновившись встречей с Богом ?
------------------------------------
Губитак
Једном сам у сутон крочио
бескрајан пут је био,
с небом сам се суочио,
из шаке маглу пио.
До кости сам оголио,
устрепери сва душа,
ал тихо сам се молио
ко да ме неко слуша.
Сретале су ме путима
музе и горске виле,
моh беше ненаслутива
духова што се криле.
Ствари ме проже корен
за које сам се борио.
Свет је веh био створен,
ја сам још један створио.
А сад, како да стварам,
да чуда спазим путом,
кад више не разговарам,
тихо, с богом, у сутон?
Владимир Ягличич Депрессия
(С сербского).
Ты долго стремилась меня донять.
Не раз поменяла в пути одежду.
Меня заклеймила твоя печать -
а я её принял за знак надежды.
Нынче уж мне не вернуться вспять...
Думал, что времени уйма в запасе.
Немощно, с грустью ложусь в кровать,
не преуспевши ни в чём на трассе.
Трудно снести бесконечные трели
старой подружки, что мне надоели.
Я стал ничтожеством. Успеха нет.
Все адреса и подходы до цели -
будто репьи от костюма слетели.
Но я не смолк: семь бед - один ответ.
--------------------------------
Чама
Ти си ми дошла по дугим летима,
сеоским, и по зимама у граду,
заувек си ми жиг свој посветила,
а ја те, ипак, примих као наду.
Наду утеху да hу стеhи тиме
што ми је време остало у посед,
и сад, кад нико не зна моје име,
док у зид зурим, стровальен на тросед.
Храбрости треба свет да се поднесе,
брбльанье старе презрене метресе,
чија је нежност дојадила веh.
Ништа, ко давно ишчезле адресе,
ко чичак што се с капута отресе,
а и то, ништа, тражи своју реч.
1989.
Владимир Ягличич Постель
(С сербского)
В постели долго сохраняется тепло.
Вот, кажется, хотя уж опустела,
а лёгкое дыханье не ушло,
не исчезает отпечаток тела.
Тепло распространяется кругом.
В окно взглянуло утро без заминки.
Вскипает в джезве кофе над огнём.
На деревцах качаются вершинки.
Вот вижу: птица спряталась в гнезде.
А даль ясна, и весь простор огромен.
Тепло и свет, и зелено везде,
и сам я в этом мире не бездомен.
Так не спеши ! Тепло, а в сердце страх.
Не уходи. Не пропадай за дверью.
Я зябну, как птенец в чужих руках.
Хочу нырнуть к тебе - обратно, в перья.
-----------------------------------------
Постельа
Постельа, дуго, чува сву топлину,
(дуго, мерено льудским мерилима:
сво рано јутро. Уз женску облину.
Уз бутну кост, уз мрешност у бедрима).
И преноси се на околне ствари,
на джезву, ринглу, и на кафу пушну,
на јутро које за льубав не мари,
на крошньу што се у озраку льушну,
на птицу скриту за сламнатим гнездом,
на корак који одлази пода мном.
Као да нисам у том свету бездом
веh згрејан, зором безмерно одавном.
Не напуштај ме! Не иди још мало!
Зар ти је добро дисати без мене?
Ко зебло птиче у длан смрти стало
чекам да ньено перје ме одене.
Владимир Ягличич Поток
(С сербского).
Всё что ни есть - в разводах пены.
Глядишь на воду - и обидно.
Волненье, всплески, перемены -
и своего лица не видно.
Ну, что ж ? Нам это всё привычно.
Всё будет вновь в пределах нормы
и мы опять задышим, как обычно,
лишь только отбушуют штормы.
Поток подходит к нам всё ближе,
призывно плещет под ногами,
за ним мой старый друг, как вижу,
стоит с простёртыми руками.
Я ж занят новыми делами.
Былое нынче лишь в помине.
Я водрузил другое знамя
на вновь устроенной твердыне.
А память, что твердит о многом -
осколки ржавого металла -
давно несу по всем дорогам,
где не одна душа пропала.
В стране, налившись свежим соком,
цветут сады в красе да в силе,
а друга, что за тем потоком,
уж тридцать лет как схоронили.
Страна - свежа, как после бани,
хоть плавать, хоть на бал готова.
А как бы жертвам прошлой брани
ожить и радоваться снова ?
Растёт, разбухла без тревоги
текучая людская плазма.
Над ней вновь явленные боги
в безумствах алчного оргазма.
Огромным человечьим массам
с их грёзами о невозможном
стать мёртвым обгорелым мясом
грозит в сражении безбожном.
Но в людях много кремня с трутом.
Вся масса дремлет бестолково,
лишь как проснётся в гневе лютом -
так искры жизни вспыхнут снова.
А если загасить все искры,
не будет чуда возрожденья;
вся слава выветрится быстро,
и нас снесёт поток забвенья.
-------------------------------------
Бујица
Колико ствари зачудних
прльава пена распрши!
Напори наhи залудни
твој прави лик су, површи.
Препустити се. Поломи
рутинска да су навада,
ко кад телесни болови
замру, и спокој превлада.
Бујице дуго бујале,
ко ли нас чека, отуда?
Стари друг, с друге обале,
пуне му руке понуда.
Мада је све то бачено,
за мене блиста новошhу:
ко да на новонаджено
копно заставу побошhу.
Старудије и помети,
из сржно не-мог времена,
све hу са собом понети,
кроз распад мртвог семена.
С нове землье, ко цртане,
рајска је башта родила.
Па природно: јер мртав је
мој друг тридесет година.
Светлуца, као пропрано:
плута, хоhе ли пловити...
Да ли се кроз смрт пропало
уме кроз време новити?
И льуди, каква мнозина:
тек пристижуhи наноси -
својствене новим бозима
и патнье им, и заноси.
На сан страhене судбине,
месо с костима кварльиво -
саньају дублье дубине,
жудеhи неостварльиво
Очито, неко кресиво
опстаје, негде изнутра.
И данас неподесиво
можда се удеси за сутра?
Кад се бачено разбльеска
недостижјем га засужньи
будуhа раскош кральевска:
ньу одбаченост заслужи.