По мотивам мифов и легенд Древней Греции
Славные Фивы по праву гордятся царями своими:
Зетом мудрейшим, титану подобным, - могучим и сильным,
И Амфионом, играющим чудно на нежной кифаре –
Был Аполлоном ему инструмент для услады подарен.
Крепость вдвоём возводили сыны Антиопы и Зевса:
Зет выносил на себе и огромные скалы, и камни;
Складывал грудой один за другим неподъемные весы –
Нет среди смертных сегодня подобного Зету титана.
Нежные звуки кифары чудесной в руках Амфиона
Были сильней самого музыканта, искусного пеньем:
Сами сдвигались под музыку камни и горы по склону,
И вековые валились деревья, и строились стены.
В жены царям городским были отданы лучшие девы:
Дочь Пандарея, эфеского горного царства владыки,
Стала любимой женою могучего, мудрого Зета.
Сына ему принесла Аэдона с четвёртой попытки.
У Амфиона в чертогах для радости двери открыты:
Там соревнуются в беге, стрельбе или танцах прекрасных
Семеро юношей смелых и столько же девушек ясных.
Видно, любима богами Ниоба, коль так плодовита.
Как ядовито смеется она, повстречав Аэдону:
«Знать, ты пуста, как цветок, на который пчела не садится.
Сына иметь одного – что бесплодной на свет народиться!
В храм поспеши, упади у ступеней в учтивом поклоне.
Выпроси милость богов - попроси у всесильной Латоны –
Сына иль дочь принести в утешение царскому трону:
Двое детей, хоть и мало, а все же уже не бездетность»
Так при фиванках смеялась Ниоба над женщиной бедной.
Зависть и злоба – плохие советчики в час непокоя.
Мстить собралась Аэдона насмешливой, гордой Ниобе.
Разум, как видно, затмило у матери местью слепою:
С острым кинжалом крадется она в темноте коридором.
В опочивальне спят сном богатырским, Морфеем укрыты
Двое друзей неразлучных – ее сын, кровиночка Итис
И ненавистной соперницы старший, по имени Исмен.
Рок одному уготовлен жестокий: быть подло убитым.
Помнит она, что налево – кровать её милого сына,
Ложе направо прогнулось от тяжести сына чужого.
Сыну она покрывало сегодня сама постелила:
Выткала пурпуром, сыщете вряд ли второго такого.
По рукоятку вонзается нож в грудь насмешницы сына!..
Тем же путем Аэдона в свои возвратилась покои.
Шепчет в безумстве: «Я всё же, Ниоба, тебе отомстила!»
И поправляет неловко причёску дрожащей рукою…
Дальние горы окрасились алыми бликами света –
Близится утро, и крик во дворце раздается истошный.
Страшную весть принесли Аэдоне, ещё не одетой:
Итис, убитый, лежит неподвижно в постели роскошной!
Чем измеряется горе – потеря любимого чада?
В алой крови покидает навеки земную обитель
Гордость отца, материнского сердца под старость услада –
Сын драгоценный. Не Исмен был ночью повержен, а Итис…
О, пощадите же матерь, великие боги Олимпа!
Дайте забвения вечного и от безумства спасите!
С мертвого тела вдруг пташка вспорхнула, уселась на липе…
Слышится в песне соловушки скорбно и жалобно: «Итис!»…