Отправишь друзей и врагов своих в дальнее плаванье,
прорубишь плечом закоулки порта и трущобы,
где пахнет несвежим, и в ритме шагов учащённом
мерещится отзвук погони - ещё бы, ещё бы.
Пройдёшь мимо площади шумной и суетной, гавани,
откуда идут в свой полёт городские бездомные,
откуда несут их к восходу теченья придонные
не ямами, так гастрономами. Улицы тёмные
проводят ладонью по векам и путают путника.
Налево - бокалы с вином и синкопами клавишных,
направо - ларьки с обещанием залежей денежных
и лица с налётом годов и тоскою о давешнем,
а прямо подвальчик, и витязи ходят за Путинкой,
презрев указания, в камне пробитые вечностью.
И ветер швыряет окурки с завидной беспечностью,
и пахнет прибоем хмельного субботнего вечера.
Поднимешься в башню по вытертой каменной лестнице,
и лампу, так кстати стоящую на подоконнике,
зажжёшь вместо ламп маяка, успокоишься кое-как,
но через закрытые окна доносится колокол.
Друзья и враги мои перед иконой не крестятся,
и я не из тех, кто молитвы возносит, пожалуйте.
Друзья и враги мои, ныне и присно, даздравствуйте,
друзья и враги, заходите погреться, пожалуйста.