А л е к с а н д р у П е ч ё н к и н у
«Думаю, что со временем мы обратимся к белому стиху.
Рифм в русском языке слишком мало. Одна вызывает другую.
Пламень неминуемо тащит за собой камень.
Из-за чувства выглядывает непременно искусство.
Кому не надоели любовь и кровь, трудный и чудный,
верный и лицемерный, и проч.»
А. Пушкин,1834
Не в том была прогулки цель –
Гуляли там, где Пушкин Саша
Порой прогуливал лицей!
А. Печёнкин
Вот большой поэт Печёнкин,
Печень вот – непарный орган.
И большой. Здоров ли, болен.
А поэт здоров, коль болен.
И непарный. Даже если
Он поёт о счастье песни,
Тонкой нитью оплетая,
Будто шелкопряд непарный,
Душу Вашу в совершенства
Мягкий кокон, что подобен
Вербной почке тихой, круглой
Невербальностью и формой.
Почка – тоже важный орган,
Но он парный и поменьше
У прозаика да поэта.
Да, поэт сплетает душу
В мягкий кокон совершенства.
Как без окон, но прекрасный,
Чопорно-червонно-чистый,
Что чарующе-чудесно
Бесподобен, но, подобно
Чешуе костистых карпов,
Кремово-коралло-красной
Крытый крышей черепичной,
Чудится ЧЕРТОГ чрезмерно,
Паче чаянья причудлив
В чаще рощи, в куще чащи
Чернослива и черешни,
В череде черёмух чахлых
И чахоточных. Чертог же
Точно чёлн, чернильно-чёрный
И чудовищный чертовски,
Целочислен, но членится
Полутень в чугунных волнах
Пенно-полных. Ночь ленИтся
Томна, так тревожно- тёмна.
Чёлн черпнёт частично чашей.
(Чаша – череп черепаший)
И, ничуть не чуждый чарам,
Чаркой чиркнет, чёт – что нечет.
И, нечаянно, навстречу,
Не чураяся чрезмерно,
Чресла расчехлит и ЧРЕВО, –
Что чернёно-исчервлённо,
Чадно, но чадолюбиво чисто,
Рассечёт частично судна.
Струи чуя под и над. НО,
Чуть причаливши к чертогу,
Чувственно падёт на дно,
Что так чУдно, что чуднО . . .
* * * *
Друг мой, ты пиши верлибром.
Это чудо, как удобно,
И читать не по бумажке –
Ошибёшься даже если,
То никто и не заметит.
Больше я скажу по дружбе:
Ошибёшься если даже,
Будет два тогда верлибра,
Как два гОрба у верблюда,
У верблюда-бактриана.
Или как у дромадеров,
Если двух поставить вместе.
На двоих – ведро мадеры,
Победит оно вербальность.
Коли пишешь ты верлибром,
Можно мысль свою не прятать,
Облекая смыслы в форму,
Подавать её горячей,
Будто бы сосиску в тесте…
Коли спросят, – «Где сосиска?»
То ответствуй непременно, –
«Вот она сосиска – в тесте,
А не в шурине, не в тёще –
Не едят они сосисок…
Кстати, Саша (или Шура)!
«Шурин шурин» – это мантра?
Вовсе нет – брат он Натальи
Николавны Гончаровой,
Жены нашего пиита,
Кто писал, – «А где же кружка?»
И банальной ради рифмы
Называл подружкой няню,
Что, вообще-то, неприлично,
Ведь она была старушка,
Умерла через 3 года,
На восьмом почти десятке.
Пушкин, проживи подольше,
Между нами, был бы лысым,
И к тому б страдал подагрой,
С палкой шёл бы суковатой,
А не с тросточкой изящной,
В баню иль синематограф,
Модности чрезвычайной.
А писал всё больше б прозу,
Потому, что стих свободный
Был тогда не отработан,
Ну а рифмы поздний Пушкин
Исчерпал бы к девяностым,
Сорясь с Фетом незлобивым,
БАтюшковым сумасшедшим,
Очень юным ранним Блоком,
Ну и блоком футуристов,
Что за борт его бросали
С пароходов современных,
Но с Толстым и Достоевским,
Чтобы им не стало грустно
О судьбе литературы…
Не таков поэт Печёнкин,
Как и Пушкин, Александр.
У него большое сердце,
Светлый мозг и почек пара,
Печень, полностью пристойна,
Поелику помогает
Постоянно превосходно
Плодовитому поэту,
Многогранному, но в меру….
Тоже пусть живёт безбедно –
Для поэта он безвредный,
И прозаику – на потеху… 15.01.14