Скрипач до крови резал пальцы,
Смычка дымилась канифоль,
Любви отверженной скитальцем
Свою оплакивал юдоль.
Он спорил с Богом и судьбою,
Из струн вытаскивая боль.
Был взмах смычка призывом к бою,
Но труден бой с самим собой.
Он скрипку мучил, как живую,
Смычком ей струны обжигал,
Обиду сердца грозовую
И ливень слёз с души смывал.
Не пела, нет, рыдала скрипка
Любви обманутой вослед,
О деве с ангельской улыбкой,
Сбежавшей в мир, где звон монет.
А он, Маэстро, звука гений,
Творил, дышал и грезил ей!
В любви, науке откровений,
Есть гений свой и есть злодей.
Или злодейка. В сердце девы,
Игравшей с ним, сомнений нет,
Былой влюблённости напевы
СорвАлись быстро на фальцет.
Души надлом доверив скрипке,
Скрипач пытался отпустить
Ту, чью боготворил улыбку,
И, как Творец велит, простить;
Стремясь навек забыть обманный,
Любовь отвергший идеал,
Под диссонанс пассажей рваных
Вуаль тоски с души срывал.
Он доиграл. В молчаньи зыбком
Смычок устало опустил.
Аккордом светлым смолкла скрипка,
Растаял звук. И он простил.