1. ЛЮТЕРАНСКОЕ
На Лютеранском кладбище зимой
Так тихо, лишь немецкий крик ворон, –
И город, что шумит со всех сторон,
Не слышен в этой ауре немой.
Нет страха – неуютно меж аллей,
Булыжником мощенных: скользкий путь.
Внушали с детства: предков позабудь,
Потомков, уцелевший, пожалей!
Что знаю о своих же прапрапра-? –
Лишь два-три факта, из моих никто
Не пострадал, но память – решето,
А здесь еще мощней провал-дыра…
Тех – расстреляли, выслали других,
И склепы выше роста моего
Уже и не расскажут ничего, –
Одни руины средь берез нагих.
Прекрасен древнеримский саркофаг,
Тюльпанами заросший и травой,
А здесь – ни звука, ни души живой,
Всё гуще мрак, и выбраться – никак…
2. ПИСКАРЁВСКОЕ
«О мертвых – или хорошо,
Иль ничего… помимо правды!»
Полупустынные ландшафты –
Так ветрено и так свежо.
На Пискарёвское решив
Поехать в первых числах мая,
Я чувствую: душа – немая,
Как и земля, – бреду, чуть жив…
Все люди семьями идут,
За родом – род, что чудом выжил.
И мир, и город обездвижел,
Не зная, сколько стертых тут.
Я замираю и стою,
А два динамика незримых,
Как память о блокадных зимах,
Льют скорбной музыки струю.
Мне слышится за взрывом взрыв –
Взрывается земля седая,
И, в мерзлый грунт тела кидая,
Их прячут, ветками прикрыв.
Никто, быть может, не забыт,
Ничто, быть может, не забыто,
В роду у всех есть имя, скрыто
Под тяжестью гранитных плит.
Под плитами, в землей сырой, –
Полмиллиона, нет – без счета,
За домом – дом, за ротой – рота…
Прошли мы год сорок второй,
Вот сорок третий начался,
А там, в конце, – сорок четвертый…
И плачу я над жизнью мертвой,
Слезу невольную гася,
И вдаль гляжу, еще немой,
И долго тянется аллея
Туда, где вход, где пропилеи,
Где быстр и легок путь домой…
3. ЕВРЕЙСКОЕ
На Еврейском у входа
Некто Гитлер, и он –
С тридцать третьего года
(Год его похорон).
Повезло ему, право,
С датою похорон:
Избежал он расправы
С двух кровавых сторон…
Жил еврей в Ленинграде:
Если ж речь о враге,
«Чистоты» своей ради
Ставил «Х», а не «Г».
По аллеям и тропкам
Углубляюсь к своим
В напряжении робком –
Что поведаю им?
Чистим наших могилки
С мамой каждой весной:
Вот к прабабке развилка,
Вот прадедушка Ной.
За табличкой – табличка,
И приходит на ум
Всех имен перекличка:
Я – Натан, я – Наум…
Я родился тогда-то,
Умер – место и ряд.
Имена ваши, даты
Что о вас говорят?
Род наш выжил не раз, но
Выжил лично и я,
И, дай Бог, не напрасна
Жизнь пред вами моя!