Смысл, как и всё, непредсказуем.
Его никто нам не откроет.
Князь Мышкин планы жизни строит,
а ветер странствий в спину дует.
А поезд мчит, судьба не дремлет
и планы временем объемлет.
И прочее объемлет тоже.
На что же всё это похоже?
На сумасшествие финала?
На то, что смысла очень мало
в романе о скитаньях духа?
На то, что в мире очень сухо,
как в засуху и как в пустыне?
На то, что рок бормочет в ухо –
давайте заживо остынем?
Давайте будем только грезить
и намечтаем сколько влезет
о поступательном движеньи
простом, как счёт, как умноженье
всего на всё, а боль финала
себя чтоб даже не узнала,
а раздробилась на подсчёты,
надежды, прелести зевоты.
И нет трагедий, нет романа,
а только скука без обмана.
Князь, извините нет вам ходу
и шансов меньше год от году.
Вы нам привиделись, приснились,
подите за грошом на паперть.
Вы только образ, тень, вы скатерть,
на вас пятно, вино пролили,
а может, кровь. Кто это знает?
Пятно чернеет, вас меняют
на чистое, без чёрных пятен.
Смысл рассужденья вам понятен.
А смысл трагедии неясен.
Он режет глаз, он ярко-красен,
он роза, сломанная ветром,
тем самым, странствий. Рваным метром,
верстой, аршином, километром,
да чем угодно мы измерим
ваш промах и числу поверим.
Поверим, потому что надо
чему-то верить, как-то выжить.
А в числах логики услада
и отступает рок бесстыжий.
И отступает неизбежность
и сумасшествия безбрежность
и остаётся только скука.
С ней легче, чем под пыткой духа.
И всё уходит, отступает.
Кто не согласен: вот он, вот он –
Рок. Вечность ледяная тает
и капает кровавым потом.