Глядя в экран на выступление иностранного гитарного певца, которого можно было выключить, размышляя о нашей эстраде, новогодние проявления которой были предметом недавней дискуссии. Со знаком "+" и знаком "-". А Вам како?
О, счастье какое – ‘’блюёт’’ в микрофон
На аглицком чистом, что может быть лучше!?
Не нужен на собственной родине он,
А здесь он – кумир! Извиваясь в падучей,
Терзает гитару, рвёт струны и бьёт,
И пляшет по сцене, как будто лягая,
А он полагает, что, вроде, поёт.
И те, кто привёз его, так полагают.
По миру шальных гонораров стрелок
По сценам он скачет в немыслимом раже,
А зрительный зал от него изнемог:
Описались все и обкакались даже.
Ему подпевают, танцуют. В слезах
Букеты несут и стремятся потрогать.
В своих размещают высоких мечтах...
Он в самой – сейчас - исполнительской моде.
О где же, о где - меломанов страна?
В которой нормальные песни ценили.
Когда-то! Когда-то?! была же она
На сцене и в зале нормальные были.
И песни звучали на том языке,
Которым владели мы все от рожденья,
Где смысл понимали мы в каждой строке...
И слушали музыку, слушали пенье.
И нам соглашаться не хочется с тем,-
В эстраду кому раскрываются двери,
Кто может раздеться почти что совсем,
Короны надеть, разноцветные перья.
Орать, распахнув до желудка гортань...
Вихляясь на фоне шальной подтанцовки.
Словесную дрянь, неприкрытую брань,
Вплетающих в тексты мимически ловко.
Семь нот в уголке огорчённо стоят,
Что делают с ними совсем непонятно.
И буквы родные построились в ряд
И просят – роди меня мама обратно.
Из них на эстраде такое творят,
Что слов не узнать . Никому и не надо,
А в уши вползает бессмыслия яд,
Как будто проказой маркиза де Сада.
Дым, грохот, мельканье цветов и огней,
Ревут децибелы, под ноль оглушая,
И этой, увы, зарубежной фигнёй
Нас подчуют. Дескать, культура большая.
Зачем нам заморские «звёзды» ввозить,
Как будто «свои» нам мозги не задурят,
Да так, что ни есть неохота, ни пить
Ну, всё! Умолкаю, а то зацензурят.