В моей комнате ветрено. Воздух гуляет
по корешкам забытых книг и по стенам.
Если б только один звонок, непременно...
Я бы тебя увидеть смог.
В книге страницы листает и что-то шепчет,
раз за разом повторяя мысли из моей головы.
И приносит с собою вечер. И включаются фонари
где-то в центре Москвы.
А с другой стороны планеты солнце выглядывает.
Там, где снег не идёт или ливнями город простужен.
Я шлёпал бы босыми ногами по лужам,
Растворяясь в людях других, а их миллиарды,
Никому не оставаясь нужным.
В соседнем доме напротив зажигают свет
в окнах: в левом сверху и на втором этаже в пятом.
Все живы, здоровы, слава богу: за несколько лет
ничего не менялось ни разу. А это приятно -
жить в постоянстве. Или нет?..
Если б только один звонок... и кусочек смелости...
В одиночестве наблюдать за траекториями
полётов птиц в угасающем небе,
они все улетают в тепло и за крошками хлеба -
вот такая у них история.
Пока ветер касается пяток моих босых,
на другом конце мира у кого-то родился сын,
кто-то оказался счастлив, умывшись родниковой водой
и впервые отведавши горстку слив.
Кто-то на кухне ставит чайник,
распрямляет пальцами фантик от вкусной конфеты.
Если бы только знать: хоть сейчас-то где ты?
если б только не думать об этом отчаянно.
Сотни тысяч людей - один город,
и каждый немой закуток для кого-то окажется домом,
и кого-то согреет старый шарф, растрёпанный до лоскутков,
а не чай и не кипяток.
А у кого-то чай стынет в керамической чашке,
пока этот кто-то ждёт другого, будто пропавшего,
растворившегося однажды в этом городе
и сбежавшего от надоевшей ласки.
Кто-то сказал: "Хорошо спится
в проветренной комнате, прохладной постели..." -
но, наверное, только с прижавшимся к твоей спине телом,
с любимым твоим и верным.
В моей комнате ветер гуляет,
выметая с любых поверхностей последние следы,
отпечатки пальцев и въевшийся в вещи сигаретный дым,
будто ветер - отчаявшийся...
Как отчаялся я тебя искать.
Номера заблокированы, и ждёт бутылка "лекарства".
В многолюдных скверах, в общественном транспорте -
где ты? Я готов отдать за ответ
всё своё жалкое царство.
Но тебя
по-прежнему
нет.