Вам знать угодно, чем живет актер в нелегкий час позорного провала?
Когда театра рушится шатер, и нет поддержки дружелюбной зала.
Когда от критики спектакль идет на» дно»и режиссер в гримерке нервно курит.
Когда печально, плохо и смешно, и пресса оскорбительно: халтурит!
Театр – чистилище и дивный храм души,постичь который нам,порой, непросто.
Мир из иллюзий белой ниткой шит, но греет сердце сцена из «Норд-оста».
Сюжет каверинский: романтика, любовь. Отплясывают летчики чечетку.
Известный мюзикл ранит сердце вновь. Спасительное «Верую»на четках.
Твердит народ:красна смерть на миру,но не от демона в костюме камуфляжном.
А люди шли в театр, не на войну. Одну реку не переходят дважды!
Не позабыть про пытки и фашизм, про эскадрилью, что в бою горела.
А как же, летчика-актера героизм? На волоске был парень от расстрела!
Трусливой стаей сбилось воронье. Никчемны роли смертоносной драмы.
Они Вселенной прокляты давно. А где-то их отмаливают мамы.
Наряд шахидки. Черной маски тлен. Визг пуль и стон взамен аплодисментов.
Дрожат бессильно нити слабых вен, сжимая душу ритуальной лентой.
Прощенья просит родина у вас, »норд-остики» и взрослые актеры!
Трагедия не выбирает час. Мелькнул свет рампы маячком на «Скорой».
Зловещий и мучительный антракт судьбой продлен почти на трое суток.
Не сыгран в пьесе, не закончен акт. Спектакль прервался. Тянутся минуты…
Теперь вы знаете, что чувствует актер в агонии сценической провала?
Когда сгорает ярких чувств костер, а искры озаряют темень зала.
Театр – чистилище и дивный храм души, постичь который нам ,порой, непросто.
Занозой боли грешный мир прошит, но греет сердце сцена из «Норд-оста»...
•