Нерасторжимым казался привычный столь симбиоз
Веры, надежды, любви.
Чего там ещё,
Правды?
Не нужно смешить народ,
Правда слегла под землёю,
Давным-давно.
Вечный кров её на плечах своих помню,тащил,
И к надгробью губами горячими падал,
И, как псина голодная, чуял
Глухую статичность её аорт,
Горсть во след ей швырял сырую,
Комками.
Затем разливал на поминках неспешно компот.
Ты не видел,
Тебе не сказали разве?
Не поверишь, пока не заглянешь в тот гроб?
Но, задумайся, отчего же
Живёшь в этой липкой зловонной грязи, отчего
Источает её беспрестанно твой черствый рот?
Отчего ты не можешь никак поверить,
Что взлететь можно даже
С одним перебитым крылом,
Отчего для себя стал чудовищно беден,
Отчего для других стал
Хроническим вывихом?
Ты молчишь.
Ты устал.
Ни на йоту не веришь ни мне,
Ни себе, ни другим.
В глубине, под вуалью тягучести паутин,
Презираешь со страстью слепой Творца,
Ведь един он для всех, кажется, был,
Но и правда была одна,
А её усыпили как будто больного кота,
Чтоб не видела муки сестер родимых -
Нади, Любы и Веры,
В коридоре хрущёвки когда негромко звенели
Шаги уходящего в никуда отца.
Ты молчишь,
Но легонько дрожат уста.
Выдохни, умоляю, выдохни
И перестань
Преданным быть генетике.
Просто будь вопреки.
До конца.