Так не хочется жизнью скудеть.
А скудею, почти катастрофа.
Дни и ночи гудят, словно медь,
и роняют тоскливые строфы.
Муравейник, и я муравьём
разбегаюсь по той же тропинке.
Жрёт нас время, съедает живьём,
чтоб отвлечь предлагает картинки.
На картинках ни то и ни сё.
Вот окраина, вот и скамейка.
Это чёртово дней колесо,
это лет ускользнувших семейка.
Было счастье, и вроде сейчас
промелькнуло похожее чувство.
Можно вспомнить всю жизнь без прикрас,
можно чувство хранить как искусство.
Эта женщина видно умрёт,
не для нашего мира полёты.
А теперь тормози, поворот
и с оставшимся временем счёты.
Не для слабого значит ума
бесконечность и ширь пониманья,
век промчавшийся, гибель сама
и с душою ночные свиданья.