Лето. Июльские жаркие страсти.
В театре все окна распахнуты настежь.
Входит Наташа: «На улице тридцать!»
Город пылит и Фонтанка искрится.
В мае позвали помочь костюмерше.
Ворох костюмов по холлу развешен.
Мы обшиваем каменьями тоги
Тем, кто стоит в "Лебедином" в "Прологе".
Глеб-дирижер к нам садится порою.
Он как медведь средь костюмного роя.
"Гляньте, – от творчества рвется рубашка!"
Хочет, чтоб бросилась штопать Наташка.
Я улыбаюсь. И вижу Наиля.
Дважды костюм для него перешили.
Просит плотней посадить по фигуре.
Не угодить утонченной натуре.
В пылкой и юной натуре – все дело.
С ним я б не думала, – просто летела
С веером в ритмах испанского танца.
Но – между нами большая дистанция...
Чувствую пальцами теплую кожу.
Как не спугнуть его внутренней дрожью?
Солнце доводит Фонтанку до блеска.
И не прикроет игры занавеска.
"Лебеди" стаей бегут из гримерки.
Тесно становится, словно в каморке.
В царстве пуантов, зеркал, невидимок
Падает на пол бестселлер "Алхимик"...
"В па-де-труа надо темп побыстрее –
Эдак заснешь, а еще – разжиреешь!" –
Это Одетта в укор дирижеру.
Знаю – с Наилем поженятся скоро...
Входит в разгар закулисная вахта:
Глажка, прошивка застежек в антрактах...
Жизнь протекает балетная быстро.
"Свадьба", "охота", "измена", и – "выстрел".
Лето пройдет, и в обыденном русле
Жизнь потечет далеко от искусства.
Но вновь уронит "Алхимик" с трельяжа
Ветер, ворвавшись Наилем вальяжным…