шипение плёночное будней неровных. Прилегающе-неблагополучных, плавающе-нестабильных, подкармливаемых недугом. Пригородный хоррор автономных, изолированных образов, необычных, по точному счёту, не более. Бессонница трещит выматывающе наростом на белом дне последнем, простираясь дальше, – сталкиваясь, может, с фантомными, из умозрительного иррационального болями-фобиями – из ненаступившего, но разве не наступающего? Оно и не наступит, может, да наступает, застигает, изгладывает, в вене здессейчасного язык-крючок полощет. Тут ужастик посадили. Местные меха баянные помехой брызжут: неблагополучно-прилегающих, плавуче-неровных, разнедуженных бессонницею будней – плавающих, автономных, изолированных, испараллеленных, измотанных навылет будней. Ноги – всполохи сумерек, лопаются как хлопушки.
Поваленные ноги. В сумерках поваленные ноги; ноги-сумерки.
…Сгущённая, мокрая, острая, на зрение вкусовое, пакость, за полночь свежевыпавший пригород-снег. В сумерках ноги побитые,
неходящие, складные ноги-сумерки.
Та же будничная подмороженность. Пригород оловянный.
Смотри в твою сторону тоже.