Вот успокоюсь и напишу поэму.
А зачем её писать, если всё кратко?
Не успеешь, пыхтя, разобрать дилемму,
а уже под саван готова кроватка.
А если на воспоминания вдруг потянет,
вспомнишь, что один лупоглазый, а другой тощий,
сквозняком ледяным по вискам протянет
и поднимут зуд диабетный мощи.
Жир бывает молодой и здоровый,
а случается, дряблый, когда под старость.
И не жил, а уже какой-то не новый.
Фотографий рамки почернели малость.
Если сказать сгоряча, что все идиоты,
то и себя к ним вполне причислить можно.
Не унять идиоту приступ икоты.
Задёргались кадры хроники ложной.
Показывают участие в безучастном чём-то.
Это наведенная галлюцинация детства.
Портрет его, от осенней охры жёлтый
и безжизненный, как противозачаточное средство.
И товарищи – один с глазами дохлой селёдки,
а другой в панаме над лбом Сократа,
а третий от самого рождения кроткий,
а четвёртая третьему великовата.
А ещё и пятый и шестая и прочие.
Да люди мы, пузыри земли, корнеплоды,
чистилища трубочисты и чернорабочие,
созданные случайной переменой погоды.