Своей
загадочной игрой
своим мистическим
молчанием,
мой пилигрим,
мой гений злой,
излившись
горестным отчаянием,
проник ты в душу,
в нежный сон,
чтобы звучать,
своей печалью
с ней, вознесённой
звёздной далью,
с ней, неземною,
в унисон.