Одному знакомому
А. Павлову
Мы с ним дружили в годы, что теперь
застойными назвали. Вместе пили,
входили в окна и влезали в дверь
к одним подругам, жили и шалили,
как издавна ведётся на Руси.
Ругали власть и предавались лени
и богохульству… Боже упаси
меня теперь от прежних откровений!
Мы с ним дружили, корчились от мук
и гулевали вместе по столовкам,
известных всем. Разлапистый мой друг
кропал стишки довольно-таки ловко.
Окраинная, красная трава,
домкраты домен, трубы коксохима
впрягались в его строфы и слова —
ну, как сказать? — весомо, грубо, зримо.
А время шло, крутились жернова,
перетирая дни, декады, годы…
Один стал худ. Другой стал жирноват,
хоть замышлял далёкие походы.
Как говорится, каждому своё.
Тебе — педаль. Ему — медаль и мебель.
И так переменилось бытиё,
что знай о том — перевернулся б Гегель!
И мы друг друга, вроде, узнаём,
а год пройдет — и вовсе не заметим.
А ведь когда-то мыкались вдвоем
и третьего искали. Где он, третий?..
Одному писателю
На кухне или в кабинете,
Создав свой маленький уют —
Пиши, покуда не заметят,
Пиши, пока не заметут.
Пиши, писатель, делай дело,
Работай с пользою и всласть —
Покуда злость не оскудела
И зависть не перевелась.
Покуда ночь шумит ветвями
И звон протяжен у окон —
Неси свое святое знамя
Поверх неправедных знамен!
А там звездою ли, судьбою —
Тебе аукнется потом
За то, что ты, борясь с собою,
Писал пером и топором.
За то, что стоек был, как столик,
За то, что буен был, как бык —
Не наркоман, не алкоголик,
Не из каких-нибудь задрыг.
Не из каких-нибудь ледащих,
Ловящих пену перемен,
А самый, самый настоящий,
А самый настоящий член
СП… Спит тихая округа.
И лишь в предутреннюю глушь
Доносы пишут друг на друга
Лихие инженеры душ!