Мир гигантский и нет в нём морали.
Видно всю подчистую украли
и не видно её ни черта
и подведена смерти черта.
Там где ёрзает плоть и хохочет,
каждый кус отхватить жирный хочет,
а себе самому хитро врёт
и холера его не берёт.
Нет морали, но есть стратосфера,
где души заблудившейся вера
или мера в снегов белизне
или радость тепла по весне.
Оптимизм мирового дыханья
затмевает высокое знанье.
Надышаться бы, наворожить
чистый воздух и длиться и жить.