Разговариваю
с пыльной стеной
в подвале.
До боли сдавливаю
сухой камень,
грубо,
рывком
опрокидываю
стоящий в углу
стул;
слезящимися глазами
вглядываюсь
в пустоту.
Мне не с кем поговорить,
мне остается
в подвал
спуститься
во тьму.
В том и состоит
конец очередного,
воистину чёрного,
дня.
А там звукоизоляция:
и хоть кричи, хоть плач...
не услышат.
Было б кому.