Шизофрения в стакане чая.
Движенье - холод. Но безобидный.
С балкона солнце горит-сгорает,
И, удивлённым, нам это видно.
Поем о чем-то. Но эта песня,
Как гимн усталых, слышна немногим.
Вот голубь - мира последний вестник,
Растаял в небе, взыскав дороги.
Нет и надежды. Нет даже мысли.
Все бьёт в литавры священник горя.
И дверь открыта. Из дома вышли
Другие люди других историй.
Мы демиурги. Не зная счастья,
Мы сотворили свою поэму.
В ней персонажи - язычник страсти,
И волк, подобный копью и шлему.
Нет в книге нашей тепла и веры.
К дождю заныли сегодня раны.
Идём куда-то, через барьеры.
Судьбой гонимы, никем не званы.
Жизнь поменялась. Горит лампада,
Играют блики на лицах спящих.
Все нам приснилось - горнило ада,
И даже книга. И телеящик,
Где отразилась ночная песня -
Молебен смысл искавших слепо.
Балкон и солнце. Летящий вестник.
Шизофрения в стакане неба.