медленно сворачивала свою шею мельница,
колокола вдалеке напевали посмертный седален.
надрывно и жалобно взвизгивал плач младенца
в глубинах каких-то заспанных, светлых спален.
на берегу мальчишки бросали камни в царицу Волгу.
пашни дымились послеобеденным зноем.
ты повторяла, в окошко глядя: "уйдёшь надолго.",
словно меня схоронила пред смертным боем.
фляга моя пуста была через край, да что там -
вдоволь запасся отсутствием мирных благ.
знает ли мать моя бедная? видит ли Бог,
как тяжело нам приходится быть солдатами?
как неоправданно песни из уст звучат.
веруешь, юная, в то, что вернусь с околицы?
я далеко. там, где и были зачаты
душащие Россию фашистские кольца.
прорвёмся! били и не таких ранее,
выворачивали, собакам, наизнанку шкуры.
вот, со мною сидит мой товарищ раненый
склеротической жилкой бьётся и нервно курит.
подступает заря, колокольный тревожен вой.
отпевай меня там, где пролился струёй багряной.
чую, запахом смерти мне явится этот бой,
дайте яду горячего или свободы пьяной.
молчала мёртвая мельница, руками в небо вздымая.
колокола вдалеке напевали посмертный седален.
ты очень долго молилась в глубинах спален,
пока мою голову обнимала земля сырая.