Когда окутывает бархатом
Его таинственная ночь,
И на ресницы легким бисером
Ложится тень былого дня,
Он пишет: "Милая, ну как ты там?
Мне без тебя уже невмочь.
Еще живой твоими письмами;
Они -- спасенье для меня.
Мечтами дерзкими овеяна,
Не спит вечерняя Москва:
Вот под окном опять процокали
Куда-то в центр каблуки.
А ты, дыханьем гор взлелеяна,
Что дарит неба синева...
Тебе для счастья надо много ли? --
Простор и шелк моей руки.
Ты ждешь и знаешь: скоро свидемся,
И горы радостью пронзит,
И будут петь разноголосием
Заснеженные облака.
В об'ятьи высоко поднимемся,
Падение нам не грозит:
Мы -- небо, -- ясное и с грозами,
Мы -- выше неба навека.
А там, в купели откровения,
В истоме тёплых облаков
Мы станем светом, и развеемся
В звенящей неба глубине;
И в то волшебное мгновение
Избавимся от всех оков
И в невесомости рассемся...".
...Как жаль, что пишет он не мне.