ноябрь вплетается в кисти заиндевевших рук,
маятник в груди стучит в унисон снегам,
ты стала острым лезвием, — касаясь губ
и следами на тонкой шее — вместо креста.
*
пела мне каждую ночь, как красив наш мир,
что изнанкой с изгибом звезд начерчен в изломе неба… — Эмилия, еще раз расскажи, как болеют трели сердечных лир
и дотронься пальцами корня сорванного побега…
пересохнут реки и заржавеют поля, — ветры запутаются в ветвях плакучих ив, — услышишь, как горят за горизонтом оставленные тобою леса, по тропе босой пойдешь, жалобой окропив
тех, кто стоял на коленях и услышал бога, — венки у сплетения оплетены плющом — обожжёт язык —
Эмилия, ты подобна саркастичному слогу
и сердце рождает первородный рык…
*
…тягучий август — медовый спас,
как черны были ладони от ежевичной крови,
на фоне играл твой не любимый джаз,
и мы были слегка друг другом пьяны.
провожали солнце, встречали кромешную тьму, —
что говорила с нами искрами на стене,
где висели наши фотографии — presque vu —
мне бы вспомнить слова сказанные тобою во сне.
ты неистова — словно угарный газ,
без тебя задыхалась и падала на краю.
Эмилия, расскажи мне сказки — и вновь оргазм
сотрясет чешуйчато-железную броню…
поклялись мы болью — не закрывая глаз,
видеть, как кто-то из нас будет умирать в огне —
и, уходя, приоткроет завесу фраз, что скрывали слова в спрятанной тишине.
*
небо окрасилось серым и тонким льдом,
что трескается в полынье замёрзших рек, —
я отпустила тебя в свой отчий дом,
и на памяти вырастила оберег,
он коснулся верностью и клинком —
железо оправило суженный горем зрачок
приходи ко мне Эмилия… — шептала грех,
и почувствовала по венам земной толчок.
*
колыбельные поля — лавандовые орбиты,
мы под слоем искристого снега снимаем быль
с уголков губ и глаза широко раскрыты, —
то, что случилось вспомнит мятликовая ковыль,
что прощается воскрешением, — взяв твою руку в свою,
досчитаем до ста и угаснет внутренний свет.
Эмилия, теперь я тебе спою, чтобы не было страха одной провожать рассвет…
*
ноября вплетается в сердце, тревожит плоть,
на пустынных полях я ветру молю «стерплю»,
только пусть возвращается - как к неверующему господь,
что бы знала она, закрывая глаза: люблю…