Мимоза в банке пахнет сладкими огурцами. Длинная дорога превращается в прогулку с наушниками. Фонари не могут высветить черные лужи подснежного асфальта. Небо клубами тихих облаков, вымоченных в черничном гроге. Меж редких звезд призрак заоконного отражения комнаты. Отраженный мир, подвешенный в пространстве над улицами с вехами черных деревьев. Теплый плед - граница от горьких вкусом воспоминаний, опыта, не прощенных и не простивших, ушедших. Уроки получены и учтены, ограниченным для себя будущим. Не позволяя себе, не позволяя другим. Дни становятся теплее. Днем с крыш талой водой стекают накопившиеся зимние слои. Первое, второе, третье декабря… стаивают, уходя по жестяным трубам в землю. Четвертое… мы тогда были вместе... пятое, четырнадцатое… ужин, ты в красивом платье, смеешься, я влюбляюсь в тебя заново... двадцать второе... Грею твою ладонь, сжимаю своей... Мы говорили и говорили... Наши слова, впитывались в кружащие снежные искры и разносились по двору, оседая на ветвях деревьев и крышах домов... двадцать шестое… Площадь, люди, ты, как нетерпеливый ребенок, утаскиваешь меня, и я еле поспеваю, почти бежишь, чтобы объяснить мне, что надо съесть сосиску на площади - это часть твоей, нашей жизни и для тебя это важно... Снова смеешься, нос испачкан горчицей, глаза блестят... Тридцатое... Стаивает, водоворотом уносится в водосток тридцатое с утром, наполненным черепичными крышами и распахнутым окном… Первое… Я смотрю на тебя и понимаю... В накуренном баре много людей, шумный полумрак, компании и смех… и десять дней до весны.