Её волосы пахли тмином...
Она спорила с Бредбери по ночам,
Укрывшись пледом, пила чай с жасмином,
И обязательно при свечах -
Смеялась, плакала беспричинно...
Там, за штрих-кодом ресниц длинных,
Звучал карий блюз чудных искренних глаз.
Друг другу врали о ней мужчины,
С опаской пятясь который раз -
"Не стоит выделки, мол, овчина"
Её любил дурачок местный,
С душой звенящей, как разноцветный джаз.
Кормил птиц хлебом да изгонял бесов -
Улыбкой детской, без всяких фраз,
Вдвоём им было так интересно...
В старом домике с мезонином
Они спорили с Бредбери по ночам,
Укрывшись пледом, пили чай с жасмином,
И обязательно при свечах -
Смеялись, плакали беспричинно...
Ржавым голосом перочинным
Латынь насилуя, резал воздух врач,
Вонзился бредом, объяснив причину
Его смерти, обронив: "Поплачь..."
Скрин-шот: носилки и чьи-то спины.
Клейстер времени психбольницы...
Она плакала: "Бредбери, не скучай!"
Шприцы, лекарства, капельницы-спицы
Мешали растолковать врачам -
ЗАЧЕМ ей надо стать белой птицей.