По берегу шли
неизвестно куда
Два пса -
одиноких и смелых.
А рядом, в речушке,
журчала вода –
Прощальную песню
им пела.
Над ними клубятся
в небесной дали
На горы похожие
тучи.
Один из них – старый
больной инвалид,
Другой –
молодой и кипучий.
Гоняет он пташек
и в норки суёт
Свой нос
любопытный и чуткий,
И, радостно лая,
с собою зовёт,
В речушку бросаясь
за уткой.
Печально глядит
на юнца инвалид.
И скалится
в горькой улыбке:
Спина искалечена,
лапа болит...
Такой же, когда-то,
был прыткий.
Сражался в былые,
далёкие дни
С соперником
сильным и грозным,
Красивых подружек
он страстно любил
В зелёные
дивные вёсны.
Всё было:
и дети, и дом, и еда,
Весёлая жизнь
и охота...
И даже не думал,
что злая беда
Однажды
ворвётся в ворота.
Не нужен он стал:
изувечен хребёт,
И лапа поломана
в схватке.
То свой же щенок
его кость отберёт,
То дома
с женой неполадки.
Ползёт на охоту –
на помощь зовёт
Щенят,
повзрослевших и сильных.
Да зря только лает –
никто не пойдёт
За ним
от подачек обильных.
Он горд для подачек -
привык добывать
Себе пропитанье
охотой.
Они ж научились
куски воровать,
Прочь гонят –
им чужды заботы.
Красивы, могучи...
С недавней поры
Подруг завели
всем на диво.
Но где их любить?
Из родной конуры
Родителей выгнали
живо.
***
И стали собаки –
отец их и мать –
В берлоге ушедшего волка
Безрадостный век свой
одни доживать,
За дичью
гоняясь подолгу.
Презренье и ярость
в сверканье клыков
У некогда милых щеняток
Они заслужили,
да пена плевков
«Украсили»
жизни остаток.
Один сын завистлив –
всё тащит к себе,
Не нужен никто ему боле.
Подругу свою
уподобил рабе,
Зубами диктуя
ей волю.
Другой – так охоч
до любовных сетей,
Что продал
и тело, и душу
За сладкие грёзы
животных страстей –
Трясёт его сука,
как грушу.
Но оба хитры:
чуть забрезжит беда –
Несутся к отцу,
завывая.
И знают –
старик им поможет всегда,
Хоть гонит их
целая стая.
Отхлынет гроза –
и опять им плевать
На кровь
и на раны отца.
Пусть дохнет
и он, и уставшая мать
Вдали
от родного крыльца.
И, грустные часто,
собачьи глаза
Тоски наполняла слеза...
Полоска их жизни –
сплошная гроза !
Ох,
чёрная та полоса.
Однажды, с добычей
с охоты приполз,
Но только
не встала жена...
От дикого горя
завыл старый пёс;
Плыла равнодушно
луна.
В отчаянье
уши и нос ей лизал,
Всё на бок
хотел повернуть...
Затем,
к ней прижавшись,
Он долго
лежал...
А утром отправился в путь.
Никто не заметил
уход старика –
Всяк занят
своею проблемой.
А он устремился,
где плещет река,
Туда, где нет зла
и измены.
Домашний, доверчивый,
ласковый пёс,
Любовь потеряв
и детей,
В тот край
своё горе и сердце понёс,
Где нет
ни собак, ни людей.
И только соседский
щенок-сирота
С собой взять
его попросил.
А что же наш пёс ?
Он – сама доброта:
«Пойдём.
Да немного уж сил».
«Отец! Ничего,
мы с тобой проживём:
Я – резвый, ты – опытный...
Враз
Добуду чего –
вместе мы пожуём,
Твои я
и лапы, и глаз».
И взглядом с улыбкой
окинув щенка,
Сказал пёс:
«На старости лет
Дал Бог
настоящего друга–сынка,
Видать
буду сыт и согрет».
А сверху лучи
золотые лились,
Звенела кузнечика скрипка...
И рвАлась душа стариковская
ввысь,
На морде
светилась улыбка.
***
Поведали эту историю мне
Два пса, что к костру подошли.
И долго мечтали о дальней стране,
Которой пока не нашли.
«А как сыновей жизнь сложилась сейчас?» -
Я тихо спросил старика.
И мудрость увидел измученных глаз,
Что в них накопили века.
Страданье и нежность я там прочитал !
Но взгляд потускнел и погас...
«Ну, что, сыновья…» - старый пёс отвечал,
Вздохнул, и продолжил рассказ:
"Прошёл уже год. Сиротинка-щенок
Поддерживал силы во мне –
Дрова заготовил нам на зиму впрок,
И зайцев ловил при луне.
Весною собрались опять в дальний путь,
Вдруг видим, к нам кто-то спешит -
Огромные лапы и мощная грудь...
Лихая собака на вид.
Он радостно к нам, как стрела подлетел.
Визжал, как младенец-щенок,
И в морду, и в ухо лизнуть мне хотел –
Мой младший проказник-сынок.
Из глаз его слёзы катились ручьём,
Мотал он хвостом, что есть сил...
Мой спутник оттёр его сильным плечом
И, грозно нахмурясь, спросил:
«Ты, вижу, тот самый, что бросил отца,
Тот самый, что предал и мать ?
Один из двоих, что с родного крыльца
Их гнали куски собирать ?
Да как же ты, подлый, явился сюда ?
Иль совесть в разлуке с тобой ?
Иль снова у вас приключилась беда ?
Когда старику дашь покой ?»
Сурово сказал: «Я обид не таю.
Его, как родного, люблю.
Отца заменил он и маму мою,
Ему свои песни пою.
Ему приношу я добычу свою
И слушаю мудрую речь,
Но, если уйдёт он в стаю твою,
Попробуй от бед не сберечь !
И пусть ты сильнее – где б ни был – найду,
На смертный я вызову бой...
Быть может умру, но за честь постою
Я в схватке кровавой с тобой! ».
«Отец! - обратился мой младший ко мне –
Прости ты меня, подлеца !
Как ночь наступает, я вижу во сне
И мать, и больного отца.
Тоска не даёт мне покоя с тех пор,
Как стал одиноким наш дом.
В глазах у жены моей вечный укор,
А в горле застрял словно ком.
Я сыт и силён, но повсюду один –
Уж больно вина велика...
Родился прекрасный ваш внук, а мой сын,
Но радости нет мне пока.
Я был своенравен, заносчив и глуп.
Теперь я другой – ты поверь.
Я плачу, что мать не прилижет мой чуб,
Отец не откроет мне дверь.
Я плачу, что мамин не слышать мне смех,
И радость не видеть твою,
И давит на душу великий мой грех,
И в сыне себя узнаю.
Вот жаль, что наш старший наивен, как был.
Живёт, словно в розовых снах.
Он мать и отца навсегда позабыл,
И время проводит в пирах.
Как раб у жены он в прислугах живёт,
Боится ей слово сказать.
Она из него всё трясёт и трясёт,
Чуть что – зубом бешеным – хвать!
Узнал я, что матери больше уж нет –
От голода сдохнуть хотел.
Угас для меня жизни солнечный свет,
Настал всех мучений предел.
И только единственный был здесь конец –
Я должен тебя отыскать !
И, если ко мне не вернёшься, отец,
То скоро увижу я мать».
И мука такая в глазах у юнца!..
Раскаянье, стыд и любовь,
Что понял приёмыш – тут сердце отца
Разлуки не вынесет вновь.
А я всё внимал, как в каком-то бреду –
Зовут меня снова домой...
Но дома ведь нет – так куда я пойду
Один, без любимой, с тобой.
Ответил ему: «Понял всё я, сынок,
Пусть будет спокойна душа.
Гляди, как весенний звенит ручеёк,
Для добрых – как жизнь хороша !
Ты жди и надейся !..
В счастливый твой час
Встречай нас собачьей гурьбой».
...И спутнику-другу сказал: «А сейчас,
Отправимся дальше с тобой».