Когда я обнаружил, что билетом, приобретённым за старанье и усталость,
не оплатить ни рейс, ни направление, ни вход в свободу, ни трамваи к звёздам?
Я понял, что весь фильм - разлад с сюжетом и ничего ни с чем не сочеталось,
мой силуэт не сочетался с тенью, прохожий не дышал, глотая воздух.
Кружили листья, чуждые деревьям, ругалась пара, разделясь на одиночек,
болело сердце, отвыкающее биться жизнеспособно - правильным фокстротом.
Пилот во мне пытался взять левее, не врезаться в столбы высоких строчек,
но им же сочинённая граница не клеилась с пределами полёта.
Когда мой облик гармонировал с душою? Мой возраст сочетался с моим стажем?
Холодный ветер пролетел над нашим летом/зной выжег лёд, прижатый на больное.
Я обнаруживаю факты отрешённо, как привыкающий летать без экипажа –
огромный шаттл в маленьком скелете, никто не верит, что там враз вместятся двое.
И в этом фильме, где с весной случалась осень, где мой билет не пригодился даже "скорой"
ты был единственным, кто властвовал штурвалом, в тебе всё стройно: предрешённость и случайность.
Мы так боимся не совпасть, что распадёмся на пустоту и одноместные планёры.
Пока, Вселенная, ты нас не растеряла – побудь же с нами
и, как можешь,
сочетай нас.