ЛЕТО 1977
В старину, даже самый некультурный мужик, входя в церковь, почтительно снимал шапку.
Почему же в помещении Дома Культуры, в эпоху развитого социализма, об этом приходится
напоминать? И кому? Членам партии!.. Но сегодня, в суматохе, Александр Павлович сам забыл
снять головной убор. С раннего утра готовились к приёму партийной делегации из области,
потом долго ждали на перроне, но поезд так и не пришёл. Дозвониться не удалось... А завтра -
суббота, и если сегодня не приедут, то тогда только в понедельник. И это в лучшем случае!
Но столы-то в кафе накрыты и даже водку по графинам разлили... Куда всё это теперь?
Александр Павлович Попов, секретарь парткома, исполняющий обязанности директора
Опытно-Показательного Хозяйства «Коммунар», восседал за длинным столом, установленном
на сцене для высоких гостей. В зале негромко переговаривались члены партийно-хозяйственного
актива - все в отутюженных костюмах с галстуками, в шляпах... Люди готовились, старались,
ждали, и Попов не решался сказать им: всё, товарищи, расходитесь!.. К тому же, не покидало
чувство, что начальство приготовило какой-то сюрприз, часть которого - застать врасплох!
Сейчас, как никогда, он был похож на Юлия Цезаря. Белая просторная рубаха с короткими
широкими рукавами представлялась частью длинной тоги, скрытой за красным бархатом стола,
а козырёк парусиновой кепки, сдвинутой на затылок, напоминал лавровый венок. Казалось,
сейчас он встанет и обратится к Сенату: Товарищи! Рубикон перейдён!..
И вообще, в зале довлела эстетика древнего Рима. Стены, покрашенные "под мрамор"
голубого оттенка, создавали глубину и фон для белых античных колонн - они выглядели
объёмными! В свете роскошной позолоченной люстры алюминиевые гербы союзных республик
сияли антикварным серебром, а портреты членов Политбюро - харизмой римских стратегов
и мыслителей.
Задник украшал алый транспарант: «10-ую ПЯТИЛЕТКУ ВЫПОЛНИМ ДОСРОЧНО!»,
написанный латинским шрифтом золотой краской, с лавровыми веточками по краям...
И как неиссякаемый источник духовности, из глубины сцены зеленел русский пейзаж с берёзками!
А где же Ленин? - спросит въедливый читатель. На фасаде. В интерьере этот красочный
плакат просто не уместился бы! Вождь приветствовал идущих в Храм Культуры:
"Верной дорогой идёте, товарищи!"
И всё это создано в короткие сроки бригадой художников-шабашников под началом Семёна
Звонарёва. За что был награждён Почётной Грамотой и ценным подарком - часами "Слава"!..
Толковый парень Сенька, грамотный, работящий - вся наглядная агитация на нём! Член бюро,
а выглядит, как охламон: в синем трикотажном костюмчике и шапочка "SUPER" набекрень!
И хоть ты ему кол на голове теши!..
***
Споткнувшись о порог, в зал вбежала баба в железнодорожной фуражке и радостно сообщила,
что связь на линии восстановлена, но движение поездов закрыто, поэтому сегодня на вокзале
ей делать нечего, а если будут спрашивать, то она в конторе... И тут же исчезла. Попов встал, и его
римская тога сразу превратилась в рубашку фабрики "Большевичка", заправленную в брюки.
- Ну что сказать, товарищи? Как говорится, Рубикон перейдён! Поезда не будет, а автобусом они
не поедут, дорогу развезло... - он озорно улыбнулся, - Ну разве, что на танке! Или на самолёте! -
- по рядам прокатился смешок, переходящий в хохот, - Но аэропорт мы пока ещё не построили!
И выждав паузу, серьёзно продолжил:
- Шутки шутками, но мы всегда рады гостям: нам есть, что показать, есть, что рассказать, есть,
чем угостить и есть...
- Есть охота, Сан Палыч! - Сенька озабоченно посмотрел на свои новенькие часы, - Уже тринадцать
часов двадцать девять минут, а то…
- А то не успеете, господин Супер! - беззлобно оборвал Попов, - Между прочим, даже господа
в помещении снимают головные уборы!.. Вот так! - он элегантным движением снял свою кепку.
Сенька покорно обнажил голову, а за ним и остальные…
- Ну что ж, как говорится, доживём до понедельника! - Попов собрал в аккуратную стопочку листы
доклада, сложил в зелёную папку и завязал тесёмки, - А сегодня проведём генеральную репетицию
в кафе и отработаем правила этикета, тосты, здравицы и прочее... Чисто символически! Вопросы есть?
- Нет! Нет! - посыпалось вразнобой, заскрипели стулья, а некоторые уже надевали шляпы.
- У меня вопросы! - Сенька задрал руку с блестящим браслетом, - Я журнал «Вопросы истории»
выписываю, и у меня вопросы насчёт истории. Я бы хотел в понедельник задать эти вопросы
главному редактору журнала «Вопросы истории», поскольку, по моим сведениям, Марк Ефимович
прибудет в составе делегации... Вы не возражаете?
- Погоди-погоди, - Попов нахмурился, - Какие вопросы, какой истории?
- Вопросы нашей истории, Сан Палыч, в общем и в частности.
- Так ты меня спроси!
- Так я и спрашиваю!
- Чего?
- Ну можно спросить?
- Кончай дурака валять! - раздались голоса, - Выпендривается тут!..
- Валять, не валять, а историю надо знать! - афористично заметил Попов, - Освежить в памяти!..
А то ведь могут спросить, что и когда... А к тебе, Семён, три просьбы: не перебивать, не задавать
вопросов и переоденься, пожалуйста! Ну ей-богу, нарядился, как на урок физкультуры! Но насчёт
истории это ты правильно напомнил!.. Значит так, - он окинул присутствующих строгим взглядом
учителя, - сейчас проведём небольшой урок истории и сразу в «Лето»!
Сенька сосредоточенно глядел мимо него, в небесную синеву пейзажа...
- Надо будет самолёт подрисовать, - произнёс он задумчиво, - или вертолёт.
ЛЕТО 1787
По пыльной дороге, которая была единственной деревенской улицей, скакал верхом на палке
Сеня-дурачок и вопил истошно:
- Е-е-е-дут!
Никто значения тому не придал: ну бежит, ну орёт - дурачок! Люди не обижали его, но и не уважали.
В других деревнях уж коли юродивый кричит, так по существу: про Второе Пришествие,
про Страшный Суд, а этот - пустозвон!..
Вот на Благовещение кричал: Летят! Да так надсадно, что народ и впрямь подумал - ангелы
господни летят! А то гуси летели…
А давеча божился, что за лесом агромадная железная стрекоза села, а из неё черти посыпались!
Может и не врёт, но какой мужику от того прок?! Да и чертям тут взять нечего: деревня
до того неприглядная, что и названия ей нету! Ну разве это название - «У Потьмы»?..
Речка тут рядом, Потьма.
- Е-е-е-дут!!
- Кто едет, Сеня?
- Иду-ут!!
- Попей кваску, остудись!
- Фу-у-у, упарилси!
- А кто едет-идёт, Сенечка?
- Налей ишо - скажу!
- Пей, родимый.
- Фу-у-у… конные едут, пешие идут, в барабаны бьют!
- Пустозвон!
Однако, после полудня в деревню под барабанный бой вступило войско с грозным воеводою
во главе. Мужики оробели, а Сенька вороном кружит и пуще страху нагоняет:
- Пороть будут! Кар! Кар!
Бабы заголосили.
- Вот, дуры! - рассуждали промеж собой солдаты, разгружая обозы, - Им Естетику привезли,
а они ревут!
И закипела работа! В каждом дворе плотники сноровисто приколачивали всяческие декорации,
и крестьянские развалюхи на глазах превращались в сказочные дома-терема!
- А войско-то анжинерное! - толковали мужики, - Жили мы допрежь в запущении, аки свиньи,
а ноне - лепота! Естетика!
И в самом деле: что ни стена, то картина, что ни окошко, то портрет: красавицы в них писаные,
и до того румяные, что даже Сенька, до девок не охочий, и тот польстился!
Ломится он в нарисованные двери, благим матом кричит:
- Допусти! Допусти!
За то его примерно выпороли - накаркал-таки на свою задницу!
А напослед их благородие дали крестьянам наказ:
- Ежели спросит матушка-царица, чья деревня сия, следует говорить: Светлейшего князя
Потёмкина-Таврического и шапки снимать, и славить всяко! А Естетику не лапать! Семь шкур спущу!
Естетика преобразила деревню до неузнаваемости и селяне тоже старались соответствовать!
Мужики стали солиднее, а бабы опрятнее! Однако в избы приходилось забираться через задние окна,
а это было не по-християнски... Между тем, задница у Сеньки зажила, к фанерным невестам
он охладел, и всякий раз пробегая по улице, показывал фиги налево и направо:
- Вот тебе! Вот тебе!
- Брось дурака валять, Арсентий! - занервничали мужики, - Сказывай, когда ампиратрица прибудет?
- А я почём знаю?
- Как это?! У тебе дар божий!
Сенька почесал задницу и развёл руками:
- Отшибло, однако!
- Сказывай! - грозно подступились мужики, - Поколотим!
- Ноне, кажись…
- И взашей прогоним!
- Едут, - сдался Сенька и не глядя махнул рукой, - ужо!
Вдали виднелось пылевое облачко; оно приближалось, увеличивалось и, наконец, тучей
накрыло деревню. Кавалькада карет остановилась.
Покуда пыль не улеглась, ампиратрица через стекло созерцала сельское благолепие в романтической
дымке, а князь внушал ей, что русский мужик с его природной склонностью к художествам,
обставит любого немца!
- Естетика есть естество русского духа!..
- Фу! - духота в карете стала невыносимой и царица широко распахнула дверцы!
- Здорово, мужички! Хорошо ли живётся вам в деревне?!
Мужики переминались с ноги на ногу, мяли шапки в руках и покашливали, а староста промычал:
- Ну-у-оно это потёмки…
И тут Сенечка бросил оземь свой драный колпак, бухнулся на колени перед царицей и запричитал:
- Ай, да хорошо живётся, матушка! Понеже, деревня сия Потёмки - светлейшая таврически! Шапки
снимать семь шкур и славить всяко! А Естетика не лапоть, ибо химера! Аминь!
Выступление отрока тронуло царицу до слёз! Подняла она Сенечку с колен, поцеловала
в лобик и благословила! Поискала глазами церковь, да не нашла...
И царским указом повелела: Храм Божий в селении Потёмки воздвигнуть, да с колокольней,
да из белого камня, да в сжатые сроки!
А уезжая, подарила Сеньке сапожки сафьяновые и колпак синий! И леденцов селянам...
Далее ехали не останавливаясь. Потёмкинские деревни похожи были одна на другую,
а царице не хотелось более выставлять себя дурой! Разве ж не понимала она, отчего мужики
прятали глаза? Отчего розовые стены домов расписаны нимфами, амурами и купидонами?..
Как дешёвые бордели! А из окон пялились размалёванные девки!
- Отчего загрустила, матушка? - спросил князь.
- Оттого, Гриша, - ответила она, - что кобель ты бесстыжий!
И отвесив ему звонкую оплеуху, добавила:
- Ибо сказано: Естетика не лапоть, а химера иноземная!
***
И уж расстарался князь! Не было на Катерининском тракте храма краше, чем Церковь
Иоанна Златоуста! Из натурального камня - никакой Естетики! Крестьяне прозвали её
Сенькиной Шапкой за синюю маковку на высоченной колокольне. И не было звонаря искуснее,
чем брат Арсентий! Колокольный звон, будто из поднебесья, взывал к людям остановиться
и подумать о вечном: Динь-бум! Динь-Бум!.. А потёмкинцам слышалось: Е-дут! И-дут!
И они, обнажив головы, с беспокойством и надеждой глядели на дорогу, уходяющую за горизонт.
ЛЕТО 1977
- Наш ДК - это бывшая церковь, а деревня прежде называлась "У Потьмы", а позже - "Потёмки"!
Почему? - Попов лукаво прищурился, - Да потому что в царское время народ пребывал
в религиозном дурмане, жил впотьмах, в потёмках значит! В восемнадцатом году колокольню
ликвидировали! Советская власть, в лице большевика-ленинца Артёма Попова, открыла бедноте
глаза и указала путь к светлой жизни! Яркая была личность! Первый коммунар, герой
гражданской войны!.. - голос его дрогнул, - Орден Красного Знамени моему деду вручил лично
Михаил Иванович Калинин! А Михаил Александрович Шолохов собирался написать повесть
"Тёмкин путь"! Поэтому первую коммуну назвали в честь… в честь…
- Бронепоезда Потёмкина! - подсказал Сеня, - Уже час пятьдесят девять, Сан Палыч!
Попов растерянно глядел на транспарант "10-ую ПЯТИЛЕТКУ ВЫПОЛНИМ ДОСРОЧНО!"
Он только теперь обратил внимание, что цифра "10" написана по-римски... "Х-ую"!!!
И тут послышался нарастающий рокот вертолёта. Сенька выскочил на улицу и оттуда
донёсся его крик:
- Летят! Летят!
ЛЕТО 1918
Железная дорога разделила деревню Потёмки надвое: на правую сторону и на левую.
Солнечным днём бежал по шпалам детина лет тридцати, в бескозырке, и размахивая наганом,
кричал: Ту-ту! Едут! Чух-чух-чух…
Это был деревенский придурок Тёмка. Люди боялись его и потому уважали.
- Тёмка, хочешь бражки?
- Чух-чух… Не Тёмка, а бронепоезд Потёмкин!.. Наш паровоз вперёд летит... Ху!..
В коммуне - остановка!.. Ух!.. забористая!..
- Огурчиком малосольным закушай, товарищ бронепоезд…
- А я тебе не товарищ, контра ты недобитая!
- Та какая ж я контра, Тёма?
- Контра, она и есть! Вон изба какая - с наличниками!
- Та они ж нарисованные, Тёма, пощупай!
- Вот приедут матросы, они тебя пощупают, мироед! Ту-ту! Чух-чух…
Вечером, с диким скрежетом причалил бронепоезд «Броненосец Потёмкин».
Жерла орудий жадно глядели по левую и по правую сторону, затаившейся в сумерках деревни…
Но торчала колокольня Сенькиной Шапки, словно средний перст, и как будто дразнила пьяного
артиллериста: а спорим - промажешь?..
Мощный выстрел поднял деревню на дыбы, и помчалась она к светлой жизни по новому пути!
Первую коммуну организовал Тёмка Попов, и сразу же поставил вопрос на голосование:
- Кто за название "По Тёмкиному Пути" - руки вверх!..
- Единогласно!
Так что потёмкинцы были рады хотя бы тому, что не стали поповцами!.. А потом, когда Попова
репрессировали, образовался колхоз "Потёмкинский", названный так в честь бронепоезда
"Броненосец Потёмкин". После реабилитации Попова, колхоз переименовали в совхоз
"Коммунар Попов", а впоследствии - ОПХ "Коммунар"!
Но многие и по сей день называют его "Потёмкинским".
А легендарный броненосец носил имя проходимца, фаворита царицы Екатерины князя
Григория Потёмкина. Журнал "Вопросы истории" связывает происхождение его фамилии со
старинным русским именем "Потёмка" - "Тёмный человек!" Стало быть "Потёмки" -
"Тёмные люди"! А название речки "Потьма" означает "Тьма", "Мрак"...
КАФЕ "ЛЕТО"
- Так что же получается, Марк Ефимович? - рассуждал Сеня, - деревня "Тёмные люди"...
на берегу "Тьмы"... Мрак! Неужели народ не мог придумать чего-нибудь повеселее?
- В том-то и дело, Сеня, что не мог! - горячо возразил главный редактор, - Топонимика всегда
отражала реальную действительность, и соответствующие географические названия возникали
спонтанно, сплошь и рядом!.. "Угрюм-река", речка "Гнилая", село "Отхожее"... А то и похлеще! -
он наклонился к Сеньке и прошептал что-то на ухо. Тот с брезгливым изумлением уставился
на тарелку с котлетами.
- Да-да, Сеня! Деревня "Говнище" Тверской губернии, не к столу, конечно, сказано! Наш народ
всегда называл вещи своими именами и таким вот образом выражал своё недовольство
эксплуататорским строем, а правящий класс тем же образом демонстрировал презрительное
отношение к трудящимся!.. - он подцепил вилкой котлету, - Вот такой, понимаешь,
общественно-политический консенсус!
- Понятно…- Сенька поднял рюмку, - За косинус!
Но главное, Семёну удалось получить ответ на интересовавший его вопрос! История ОПХ
"Коммунар" не имеет прямого отношения к "потёмкинским деревням", поскольку это понятие
не географическое, а социально-политическое! Показуха, очковтирательство, приписки были в
России повсеместными явлениями, но с этим давно покончено! Новая жизнь нашла своё отражение
в новых названиях: колхоз "Новый мир", совхоз "Светлый путь", ОПХ "Коммунар"...
А где теперь речка "Потьма"? Нет такой! Высохла.
Обстановка в кафе располагала к неформальному общению. Вместо длинного доклада, Попов
произнёс короткую речь о мобилизующей роли партии и предложил выпить за здоровье дорогих гостей!
В ответном слове секретарь обкома, Пётр Михалыч, поздравил его с утверждением в должности
директора и представил коллективу нового секретаря партийной организации! Кандидатура достойная:
инструктор отдела пропаганды и агитации обкома комсомола, толковый парень, с огоньком!..
Кафе "Лето" Олегу Юрьевичу очень понравилось: не каждый столичный ресторан может похвастать
такой превосходной кухней! И художественное оформление впечатляет, особенно панно на тему
продовольственной программы партии…
- Пир духа! Этетика!
- А вы ещё в Доме Культуры не были, - смущенно потупился Сеня, - Вот, где пир духа!
Однако, после трапезы никто из гостей не выразил желания посетить ДК, а Попов не настаивал.
Но в резкой форме послал туда Семёна "убрать порнографию"! А сам повёл нестройную процессию
в гостиницу "Россия".
Фасад деревянного здания барачного типа, декорированного в русском стиле, украшали два
плаката, в размер окна. По правую сторону от крыльца Луис Корвалан за тюремной решёткой,
сжимая кулак над головой, требовал: "Свободу Корнавалу!" Портрет был выполнен настолько
реалистично, что у людей впечатлительных возникало желание немедленно открыть дубовые
двери гостиницы и выпустить узника!
А второй плакат представлял собой переделанную афишу к кинофильму "Карнавальная ночь".
Людмила Гурченко, как бы выглядывая из окна, призывала молодёжь к трудовым свершениям:
"Даёшь Пятилетку в VI года!" Её задорная улыбка останавливала у крыльца даже стариков!
И расправив плечи, каждый говорил про себя: Дам!
Вот она, сила наглядной агитации!
- Дааа-ммм...- задумчиво произнёс Пётр Михалыч, - Я помню чудное мгновенье...
- Передо мной явилась ты, - проникновенно подхватил Марк Ефимович, - как мимолётное виденье...
- Как гений чистой крррасоты! - пошатываясь, закончил Олег Юрьевич, - Как живая!
- А я бы её снял! - воодушевился фотограф, - Прямо сейчас! На обложку! А?
На фотографирование Сенька едва успел! В своём шутовском наряде он пытался втиснуться
в первый ряд, но тщетно. Так что, в журнале «Вопросы истории» увековечился лишь его синий колпак
в заднем ряду, да и тот смазанный. Потому что в самый ответственный момент Сенька не удержался
на цыпочках! Обидно...
И фотографию для обложки забраковали. Сказали, что девушка красивая, плакат хороший,
но лозунг неграмотный - и политически, и грамматически, и арифметически:
"Даёшь Пятилетку в 6 года!"
***
Зато в субботу Сеньке удалось прокатиться на вертолёте! Вызвался он показать гостям
заповедные грибные места, а пешком-то идти далеко… Приземлились они на заброшенном поле
и увидели у кромки леса щуплого кудлатого паренька в драном колпаке, в холщовой рубахе до
колен, подпоясанной бечёвкой, в лаптях и онучах. Он, как завороженный, глядел на людей,
весело выпрыгивающих из вертолёта, а потом, бросив лукошко, с диким криком исчез в чаще:
- Черти!!!
Лето 1990