Петрович в пятницу уперся.
В ней томно пряталась суббота.
Нажрался с счастья до икоты.
Пошел в Инет, где встретил бота.
Не в ботах бот. В ботинках, сволочь.
Сусветной ахинеей полон.
Приперлась на карачках полночь.
Коровьев, Бегемот и Воланд.
Они Петровича раздели.
И посадили на метлу.
Петрович был, конечно, в теле.
Он не почувствовал беду.
Беду земного притяженья,
которое легко с небес на землю
спускает. Называется - похмелье,
что по утрам мольбам не внемлет.