В ПАВЛОДАРЕ
Лето 1944 г. Я живу у тети Марии Фоминичны в Павлодаре. Она взяла меня на лечение.
Годом ранее с фронта вернулся ее муж Николай Клементьевич ,тяжело раненый в правую руку, в локтевой сустав. Вскоре они удочерили еврейскую девочку из детдома . Отец ее пропал без вести, мать погибла под бомбежкой. Дети спаслись. Мальчика взяла семья из Ташкента.
Новые родители постарались дать приемной дочери хорошее образование. Ирина выросла, стала медиком, создала семью, родила двух прекрасных дочерей. Спустя многие годы отыскался ее брат. С Ириной я встретился в 1983г. в Семипалатинске. С трудом узнали друг друга.
Вот здесь немного о моей тетушке. Была она младше мамы на пять лет и последним ребенком Ф.И. и А.С. Дерябиных. В девичестве это была красивая ухоженная девушка, с добрым мягким характером, мне знакомая по детским воспоминаниям (сохранилась ее фотография 30-х годов). Поскольку наши семьи жили вдали друг от друга, то какие – либо подробности из ее жизни мне мало знакомы. Ограничусь лишь одним из эпизодов, рассказанном мамой, а позднее и ее сестрой Татьяной Ф.
Середина 30-х годов, время всем известное, суровое. Семипалатинск. На железнодорожном вокзале тетя Маруся покупала билеты, чтобы не врать, не помню куда. Да это и не важно. На станции останавливается поезд с несколькими тюремными вагонами. Вдруг шум, крики, беготня людей в военном. Тетя была уже на платформе, когда к ней подбегают двое и без всяких объяснений хватают и силою тащат к поезду. Тетя сопротивляется, тетя пытается достать из сумочки документы, их вырывают из рук и насильно вталкивают в один из тюремных вагонов, оказавшихся начальским. Тетя ничего не понимает, тетя плачет, тетя пытается что-то объяснить оказавшемуся в одном из купе офицеру. Тот приказал посадить ее на скамью и потребовал всем удалиться. Красивая женщина, видимо произвела на него впечатление, и он пытался быть с ней в меру любезен.
- Успокойтесь гражданка, отчитываться перед вами не буду,- начал разговор офицер,- но скажу, что из тюремного вагона сделала побег заключенная, ее найти не удалось, пришлось взять вас для полноты списка. теперь вы наша арестантка под ее фамилией.
Тетины эмоциональные протесты и слезные просьбы не оказывали никакого воздействия на офицера. Между тем, поезд мчался, набирая скорость, и на одном из перегонов произошло нечто необычное, - состав сошел с рельсов, вагон с тетей и офицером завалился набок. Женщина отделалась испугом и ушибами, а вот у офицера была серьезно разбита голова, и он потерял сознание. Тетя не растерялась, разорвала свою блузу, как могла перевязала раненого и попыталась привести его в чувство. Одним словом, случай закончился тем, что в благодарность за спасение, офицер приказал освободить Марию Ф. То, что я здесь описал, вовсе не выдумка, а реальный факт из жизни моей тетушки.
… А пребывание в Павлодаре мне хорошо запомнилось прежде всего поездкой к знакомым рыбакам. Середина лета. Жара. Иртыш основательно обмелел. Переправлялись с телегой и лошадью через реку на пароме, а затем до самого вечера тряслись в телеге вдоль многочисленных протоков , пока не остановились у нескольких бревенчатых домов. Здесь и жили рыбаки.
На другой день рано утром тетя Маруся отправила меня с сыном хозяина пасти коров. Раздолье, сочная трава, жаркое солнце, свобода, все необычно, все незнакомо, радостно. Вечером с любопытством наблюдал, как рыбаки сетью вытаскивали рыбу, она трепыхалась, подпрыгивала, открытыми ртами ловила воздух и постепенно затихала. Огромную кучу улова погружали в ящики и куда-то увозили.
Я испытывал огромное желание покататься на лодке, причем, самому за веслами. Улучшив момент, когда на берегу никого не оказалось, я развязал веревку, прыгнул в лодку и схватился за весла. А весла-то тяжеленные, а силенок-то маловато, чтобы ими управлять, вот и потянуло течение не к противоположному берегу, а вдоль реки. Перепугался я здорово, что делать, оставалось только кричать и звать на помощь. Услышали, прибежали, вызвовали. У тети Маруси, понявшей мое состояние, хватило такта не прибегать к репрессиям, - ограничилась словесными упреками.
Павлодар военного времени мне запомнился однообразием приземистых домов, огромными скирдами сена за оградой нашего двора и предназначенного для отправки на фронт, играми с приемной дочерью т. Маруси, поездками на огород для прополки картошки. Было лето жаркое, и однажды тетя взяла бритву и побрила меня наголо, а затем это проделала и с прической Николая Клементьевича. .
Осенью т. Маруся отвезла меня в Семипалатинск. Плыли пароходом, я был в восторге, а вот тетя была озабочена слухами о том, что на пароходе бесчинствовали ночные воры и грабители. Вечером она крепко привязала веревкой ножку кровати и дверную ручку в надежде на спасение в случае разбойного нападения. Ночью мне сквозь сон чудилось, что кто-то пытался вломиться в дверь каюты. Тетушке это тоже показалось. Вообще-то время было смутное, тревожное, с многочисленными случаями криминала, так что нам могло и вовсе не показаться. Коль скоро об этом пошел разговор, скажу еще пару слов. Весь Семипалатинск наполнен был слухами о массовых убийствах с целью подпольного изготовления пирожков из человечьего мяса. Было из чего прийти в ужас. Когда ночью маму и меня провожали на ж.д. вокзал, нашу машину пытались остановить некие странные люди, и только решимость шофера , спасла нас от возможной напасти.
Этой же осенью 1944 года с опозданием на целый месяц я поступил в первый класс Урджарсколй восьмилетней школы.