Мой Город шумен и полон людей,
но он призрачно тих и пуст,
как разваленный, сгнивший музей
безвкусных и пошлых искусств,
безобразных, тупых картинок,
фальши, пафоса и гнилья,
где купить можно всё за полтинник,
а продать всех за три рубля.
Тут на каждого нищего – мытарь,
а на каждого мёртвого – два.
Тут с разбитого, но корыта,
мзду взимают, засучив рукава.
Но духовность совсем не забыта:
у торговцев в храме купить
можно мантию иезуита,
лишь бы было чем заплатить.
Наши прадеды смеются в могилах –
в них живого больше, чем в нас:
пусть мы живы – в душе всё прогнило
от небрежно брошенных фраз.
Город спит, ну, а властвуют тени
потаённых желаний и грёз,
отражения страхов, сомнений,
что цветя, пахнут словно навоз...
Скачут всадники в порыве едином,
знаменуя конец времён.
Мой Город – сплошные руины,
хотя строили мы - Вавилон.