В мой город на семи исхоженных холмах,
В потрёпанный Подол, в днепровскую джинсу,
В Андреевку, меня сводившую с ума –
Стащить бы, да с собой в руках не унесу,
В гончарную глазурь Воздвиженки, в ампир
Гостинного Двора, в Софиевскую гжель,
Чьё небо пью из вен открытых, как вампир,
В старинную, уже забытую, Б.Ж.,
Которую судьба для нас с тобой ткала,
Под ноги расстелив, как вышитый рушнык,
В бескрайний Лаврский звон, в Её колокола,
Лакающие тишь из раковин ушных!
По ком они, по ком? – Комок под кадыком! –
Чей завершится путь? Чья оборвётся нить? –
В мой Мариинский парк, фонтан с особняком –
Кому их завещать? И от кого хранить?
В аллейку старых лип, где слышалось "Агу",
Где голубь ворковал, набалтывая сны,
В Крещатик, где бродить отныне не могу
Спокойно, как могла когда-то, до войны,
В не узнанных врагов, которые, узнав,
Что подле нет меня, уснут спокойным сном!
В прекраснейший язык, в тончайший крепкий сплав
Созвучий, что таят божественный геном,
В друзей, которых вмиг рассорила война,
С которыми росла, вдыхая анашу,
Я безнадёжно так, и горько влюблена
И ничего взамен у Бога не прошу!
Торопят уезжать… Мне трудно здесь дышать!
Не надобно крестить, через плечо плюя,
Не нужно обнимать, не стоит провожать, –
Чем безответней, тем сильней любовь моя!
В ней зародилось всё: пентакли звездных сот,
Соцветья нот, родной поэзии печаль.
Всевышний, глядя вдаль с невиданных высот
Идущему на крест на зов не отвечал,
а славу разнесли по миру трепачи...
В кругу чужих теней, в преддверии зари,
Смотри на фитилёк мигающий свечи,
Молчи, и ничего в ответ не говори.