Идёшь, считая пташек и шаги
/вороны, воробей, нелётный голубь/.
В метёлках веток, тонких и нагих,
звенит синичье «пинь» весенним соло.
На «раз-два-три» вступает в день капель
/сентиментальны крыши, бредят мартом/.
А где-то там, за тридевять земель,
ранет цветёт, пчелиный рой азартно
жужжит над райской кипенью садов,
и ласточки, и травка зеленеет.
Мой город снежный, ты из холодов
выходишь в мае, ждёшь ленивой феи –
весны, заговорившейся с зимой
о тренде блонди и ледовых стразах,
хоть в моду рвётся зелень и каймой
резнолисточной каждый прут обвязан.
Как хочется /монтаж/ из марта - в май,
и маяться, и расцветать без спроса,
весенний возраст чувствовать /ломай,
стереотипы, где из лета - в осень/.
Жаль, ты давным-давно живёшь в снегах,
они в тебе прописаны навечно.
Идешь, ворчишь, и так болит нога.
…Но на метле лететь ещё не вечер.